Кстати, лыжи тоже есть: солидная их
охапка стоит в углу, и на одной из пар, красных с белой полосой и
надписью «Karjala», крупно, неровными буквами выведено «спорт.каф.»
и одинаковые двузначные номера. Институтский инвентарь выданный для
похода, ага… Рядом пучок лыжных палок - таких же допотопных, с
железными кольцами на брезентовых ремешках. Тоже, надо полагать,
казённое имущество.
За лыжами, которые у печки, следует
бодрая «Вот это для мужчин – рюкзак и ледоруб», потом «Кожаные
куртки» – а чего ещё ждать от нашего покорителя вершин и ледников?
Тем не менее, с удовольствием подтягиваю, на миг отодвинув в
сторону собственные проблемы. Когда-то я и сам пел эти песни – и у
костра, и вот так, на вечерних посиделках.
- Никита, пшепрашем, спой…
Гитару мне в суёт Гжегош, наш третий
иностранец, студент-поляк из Гданьска. Ну, раз уж люди просят…
Понятия не имею, почему я выбрал
именно эту песню. Может, дело в том, что попросил спеть именно
Гжегош?
«…А если нет границы, вам нечего
беречь
Танкетка польская ползёт
улита,
Последние приказы, двоюродная
речь —
И эта Речь зовется
Посполита…»
Быстрый взгляд налево, на поляка –
челюсть у того медленно отвисает.
«…не ожидал? Если честно – я
тоже…»
«…Флажок ваш красно-белый, что
тот кровящий бинт
Жолнеров не спасает Матка
Боска
Что не заводишь, лётчик, своей
стрекозки винт?
Пора взлетать, но жить, наверно,
поздно…»
«Сон о Польше» Марк Мерман напишет
только ещё лет через… я даже не знаю, сколько. Сам я, если память
не изменяет, услышал эту песню году эдак в две тысячи пятом-шестом.
Остальных тоже проняло – замерли, не издают ни звука, и даже об
«Агдаме» забыли.
«Заменят все названья, заменят
имена
И паспорта заполнят
по-вестфальски
Вы, отступив, на стенах оставьте
письмена
И ноты полонеза или
вальса…»
Удивление Гжегоша мне понятно: одно
дело «Агнешка» Окуджавы, где отношение поэта к не самым простым
моментам польской истории замаскированы симпатиями к певице Агнешке
Осецкой, и совсем другое – вот это.
"…блинский нафиг, нашёл время
музицировать! Впрочем - почему бы и нет?.."
Я передаю гитару дальше по кругу,
тянусь к стакану – и тут меня накрывает. Я единым духом опрокидываю
в себя «Агдам», ухитрившись при этом не порезаться, и крепко, на
этот раз по собственной инициативе, зажмуриваюсь.
«…я что, уже там