Пока ел, попросил:
– Мам, пусть батяня сходит в потребкооперацию, шкурки сдаст – все деньги будут.
– Скажу.
Леха вскинулся:
– А где он сам-то, я и не спросил.
– Заготовителя колхозного в армию забрали, попросили его поработать.
– Ух ты!
Староверы не работали на государственных и колхозных должностях, но война многое изменила.
Леха поел, надел брезентовую куртку – в ней ни дождь, ни ветер не страшны. Сунув в карман повестку, поклонился матери:
– Не болейте, мама, и меня дождитесь.
Взялся за лямки «сидора»:
– Ты к сельсовету иди, там все мужики собираются. До Туринска далеко идти.
– Спасибо, – он остановился в дверях и обернулся.
Мать обняла сына и перекрестила его двумя перстами, по-староверски.
Леха шагнул за порог и не оглянулся – вроде не по-мужски как-то.
У сельсовета собрались человек двадцать тех, кому пришли повестки. Кто-то пришел сам, другие – с родней. Лица были у всех хмурые, женщины плакали.
На крыльцо вышел председатель сельсовета, единственный коммунист в поселке. Он сказал короткую речь, обращенную к пришедшим мужчинам, – чтобы не трусили в бою, гнали немца взашей да возвращались с победой.
Ни оркестра, ни долгих проводов не было. Старшим председатель назначил Еремея, машиниста дробилки с рудника – как-никак, он на финской в тридцать девятом успел повоевать, военное дело знает.
– Кругом! – скомандовал Еремей. – В колонну по четыре становись! Шагом марш!
Двадцать километров до райцентра шли до вечера. А там – военкомат, сутолока и беготня; но уже ночью их посадили в эшелон на станции.
Вагон был товарный, с надписью: «Сорок человек или восемь лошадей». Нары пахли свежей сосной, на них лежали охапки сена. Выдали сухой паек – ржаные сухари и селедку. Леха сухари погрыз, к селедке же не притронулся. А кто по жадности селедки наелся, мучались жаждой. На каждом полустанке к колонке с водой бегали, напиться не могли.
На стоянках, пока паровоз воду и уголь набирал, мимо них к фронту воинские эшелоны проходили – все больше с техникой.
– Ты гляди, какие красавцы! – восторженно взирая на танки БТ, стоявшие на платформах, восхищался Лехин сосед по нарам, Илья. – Мы с ними японцам шею на Халхин-Голе свернули и немцам свернем.
Как они позже узнали, на фронте, танки БТ горели как свечки. Броня у них была слабая, двигатель бензиновый, прожорливый.