– Это почему ж она так у вас тут хулиганит? Мне говорили, что дом тихий, место спокойное.
Евдокия Николаевна пожала плечами.
– Прежде-то дом у нас спокойный был, это покоя не стало, когда Анька запила, и у Малеевых скандалы пошли.
– Ужас какой! – брезгливо поджав губы, Ида Львовна помахала сложенной газетой, отгоняя назойливую муху. – Не понимаю, как молодая женщина могла до такой степени опуститься! Хотя, честно скажу: этот Малеев, ее муж, очень неприятный человек. Даже «здравствуйте» никогда не скажет – взглянет, как на пустое место, и кивнет в пространство. Они ведь прямо надо мной живут, и я ему недавно, как мимо проходил, замечание сделала – молодой человек, говорю, вы, когда курите, ко мне в квартиру весь дым тянет, а я астматик. Не могли бы вы, говорю, выходить курить на балкон или на лестницу? Он ни слова не ответил, но так посмотрел, что мне аж страшно стало. И пошел себе дальше.
– Это он теперь такой стал, а прежде вежливый был, улыбчивый. И не курил – ни-ни! Он же спортсмен, его мать чуть ли не с трех лет в спортивный клуб повела, все за здоровье боялась – у них отец-то от туберкулеза умер. Сперва на плавание, потом на гимнастику какую-то, а как подрос, так стал сам уже на борьбу бегать. Постоянно, помню, на соревнования ездил – даже в Болгарию. Ему еще в школе мастера спорта дали.
– Небось, драки у вас тут во дворе постоянно бывали?
– Не без этого, – согласилась Евдокия Николаевна, – но только Витька никогда не дрался, хотя ребята его боялись. С Анькой-то они со школы дружили, идут, бывало, он ей сумку тащит – смеются, разговаривают. Анька-то прежде видная из себя была девчонка, красивая, но парни к ней и близко не подходили – знали, что с Витькой гуляет. Как ему по весне в армию подошло, Нина, мать его, проводы устроила, и Витька прямо за столом Аньку за плечи обнял и объявил: через два года вернусь, и сразу поженимся. И гоголем таким на всех глянул – специально, сказал, чтобы к ней никто из парней без него подойти не посмел. И не подходили – она с одними подружками в кино ходила. Только два года у них не получилось – четыре месяца только прошло, а Анька к его матери прибежала: беременная я, мол. Пришлось ему из армии в отпуск отпрашиваться, чтобы им брак зарегистрировать.
– Ну, это еще хорошо, что он так порядочно себя повел – другой бы мог вообще не признать ребенка, – Ида Львовна многозначительно посмотрела на Евдокию Николаевну, но та замахала руками: