— А она-то тебе зачем?
— Как зачем? По прямому
профессиональному назначению. Я купил один местный бордель, поэтому
в Малахите с досугом проблем не возникнет, но я ведь и
путешествовать буду. Женская ласка в дороге порой просто
необходима.
Эдвард, не веря своим ушам, уставился
на Дениса. Король слышал про людей с очень странными сексуальными
отклонениями, но даже подумать не мог, что спаситель окажется одним
из тех, кого возбуждают женщины с уродствами на лице и теле.
Указав на девочку, Эдвард решил
уточнить:
— Она тебе для тех же целей?
— Эй! — возмутился Шмидт. — Ты меня
за извращенца принимаешь, что ли? Как ты подумать мог, что у меня
на ребёнка рука поднимется?! Ну, или не рука, а ещё что-то… Её, как
и остальных детей, я купил. Но она особенная, не так ли,
Энотера?
Девочка не отреагировала, лишь
продолжила разглядывать в пустоту.
— Энотера, — вновь позвал Денис
ребёнка.
На этот раз девочка перестала
рассматривать воздух и повернулась к Шмидту.
— Давай, покажи себя.
Энотера шмыгнула носом и стянула
лямки истрёпанного сарафана. Кусок грязной ткани соскользнул на
пол, открыв голое, до безобразия худое тело: кожа, торчащие кости,
раздувшийся от длительного голодания низ живота.
Присутствующие сморщились, даже
Стефания.
— Энотера, — произнёс глубоким
успокаивающим голосом Денис. — Я не это имел в виду. Я точно знаю,
кто ты, и клянусь, что тебя никто здесь не посмеет обидеть или
сделать что-то плохое. А если посмеет, то я заставлю его горько
пожалеть об этом. Давай, девочка, покажи зубки, преобразись.
Энотера долго смотрела Шмидту в
глаза, но затем кивнула, после чего Денис громко обратился к людям
в комнате:
— Никому не нужно бояться и
паниковать, хоть сейчас и будет довольно неприятное зрелище.
Эдвард, — Денис серьёзно взглянул на короля. — Ты тоже не дёргайся.
Я потом всё объясню.
Совершенно не понимая, о чём говорит
Шмидт, все уставились на Энотеру. И тут началось действительно
страшное — девочка стала меняться. Кожа рвалась, кости трескались и
меняли форму, тело медленно покрывалось шерстью. Кости лица с
хрустом вытягивались вперёд, превращаясь в звериную морду.
Помещение наполнилось кислым запахом.
Безрукий Чарли с криками забился в
угол и стал просить о милости всех богов, сложив культяпки в
молитвенном жесте. Стефания в слезах убежала в другой угол, где её
стошнило, после чего изуродованная проститутка уселась к стене,
прижав колени к груди, и крепко зажмурилась. Эдварда охватил
животный страх, — он бросился к двери и уже вцепился в дверную
ручку, но нашёл в себе храбрость остановиться. Король развернулся и
обнажил клинок, крепко держа его перед собой, готовый к нападению
страшной твари.