Паюла оказалась исключением и не только выстояла, но и заметно
укрепилась. Мало того что теперь может выдержать нападение, так еще
и причал оборудовали для пароходов одиночек. Далеко не все ходили с
баржами. Тем как раз причал без надобности, уткнутся в берег
баржей, и порядок. По Мраве ночами старались не ходить, все же
опасен, извилист и изменчив фарватер этой реки. Настоящих ее
знатоков, хорошо изучивших ее характер и способных к ночным
переходам, по пальцам одной руки пересчитать можно.
Как то пытались выставлять бакены с колоколами, да довольно
быстро отказались от этой практики. Пинки, они, конечно, дикари, но
не тупицы. Или уберут бакены, или перетащат их так, что судно на
мель выскакивает. А тогда только на свое счастье и надейся. Удастся
отбиться, пока какой другой пароход не появится и не поможет, –
повезло. А нет – так конец один. Вот и приходится вставать на якорь
до рассвета. Раньше все больше вдали от берега, а когда появилась
застава, так под ее стенами. Случись нападение – сумеют помочь. Все
же частокол возвышается не так далеко, метрах в семидесяти от
кромки. Это куда лучше, чем оказаться в одиночестве посреди
реки.
Бойцы обратились было к капитану: мол, безопасную стоянку купцам
обеспечиваем, пусть в благодарность отдариваются. Но командир
охладил их пыл. Конечно, поделятся, но если стукнут наверх, то и
срок легко может увеличиться. Словом, не тот случай, когда они
могут диктовать условия, вот если купцы сами что предложат, то дело
иное. А кому не нравится такое положение, могут валить на все
четыре стороны, он за ними гоняться не станет.
Ага. А чего ему гоняться. Он просто отпишет донесение, там уж
другие на след встанут. Кстати, были прецеденты, правда, на других
заставах. Доподлинно неизвестно, удалось беглецам выжить или их
косточки растащили падальщики, – просто пропали без вести. Но с
шевронами особо не заморачивались – объявили в розыск, и все дела.
Найдутся останки, тогда и розыскные листы отзовут, и амнистируют
посмертно, а так – дезертиры.
Понятное дело, что и в строевых частях были без вести пропавшие.
Всех подряд в дезертиры не запишешь – только если факт дезертирства
не оставляет сомнений. Но то в строевых частях, шевроны – иная
ипостась.
Хват ловко поймал конец линя с мешочком, набитым песком, затем
вытянул массивный швартов и накинул петлю на торчащий конец бревна.
Покончив с этим, он опять подбоченился и нагло уставился на
матроса, безнадежно махнувшего на него рукой и вернувшегося к своим
обязанностям.