В неистовой сечи сошлись гриди
боярина с гвардейцами Батыя – всего полторы сотни было их против
тысячи, но не только выстояли, но и потеснили покуда они врага!
Дико взвыв от ярости, вырвался тогда вперед Хостоврул, желая своим
примером вернуть мужество верным нукерам, доказать, что с его
воинской удалью не потягается ни один орусут! Вырвался он вперед –
да оказался лицом к лицу с Коловратом! Тогда лихо закричал шурин
хана, пугая противника, с оттягом рубанул, желая смахнуть с плеч
боярских буйную головушку! Но умело закрылся тот саблей булатною,
развернув трофей плашмя – а приняв удар, коротко рубанул в ответ,
приподнявшись в стременах, да вложив в атаку всю оставшуюся в душе
боль!
- За меня!!!
Не успел закрыться щитом опешивший
Хостоврул, не ожидавший, что и у врага окажется клинок из черной
стали – иная ведь не выдержала бы его удара! Но удивление стало
последним чувством в жизни багатура – до самого седла разрубил его
Евпатий с силой, ранее им самим же неведанной… Подались тогда назад
устрашившиеся тургауды, узрев столь скорую смерть лучшего среди них
багатура, подались назад в суеверном ужасе перед страшным орусутом!
И с новой силой обрушились на них русичи, заставив и вовсе показать
спину!
Кипела сеча, гибли татары, гибли
рязанцы… Уж нет сил у пешцев давить врага, уж меньше трети их
осталось, уже сами попятились, едва сдерживая натиск воспаривших
духом всадников! Тогда Коловрат, отогнав тургаудов, вернулся к
соратникам с оставшейся в живых полусотней гридей – хватило русичам
сил на последний удар, вновь потеснили дружинники врага! Но
расступились монголы в стороны, словно ожидая эту атаку, открыли
уже изготовленные к бою пороки-стрелометы, снаряженные стальными
дротиками… Ударил град их в горсту всадников, явивших сегодня
беспримерное мужество!
И тогда померк свет в глазах
Коловрата, придавленного погибшим Вихрем, перед самым концом
успевшим встать на дыбы и закрыть хозяина от первого дротика… Но не
от второго. Евпатий же, обняв верного друга за шею, последним
усилием воли сумел воскресить перед внутренним взором миг, когда
играл с дочками в снежки, сумел увидеть наяву их смеющиеся лица,
залитые солнечным светом… И самым краешком затухающего сознания –
ласковый взгляд несоизмеримо теплых очей Златы…
Потеряв вождя, сплотили ряды свои
пешцы, ощетинившись копьями по кругу – явилась на поле боя уже вся
тумена Батыя! Но не дрогнули рязанцы, никто не дрогнул, желая и
дальше сражаться, покуда есть силы! Последовали они древней
традиции русских воинов, что сохранится в веках: лучше смерть, чем
полон!