– Мама, а можно, когда я вырасту, я тоже так найду свою дочку?
– Поживем – увидим, Тоська. Что сейчас загадывать?
– Ну что, совсем отчаялись?
Директор дома ребенка смотрела на меня с улыбкой, а мне улыбаться не хотелось, мне бы не расплакаться… Я упорно смотрела в окно. Створка его была открыта, теплый майский воздух качал простенькую занавеску, за окном пели птицы. Мне не хотелось продолжать разговор, и я в очередной раз пожалела, что снова пришла сюда. Несколько дней назад моя случайная знакомая привела меня в дом, где сама недавно нашла девочку. Аня (так звали знакомую) сказала, что здесь работают очень хорошие люди, искренне хотят устроить в семьи как можно больше детей и не цепляются за формальности – не страшно, если еще не все документы собраны.
Мы пришли и потом минут сорок играли с тремя маленькими мальчиками в игровой комнате. Это были хорошие, симпатичные малыши, вот только я никак не могла понять, кто из них мне роднее, что ли… Поймала себя на мысли, что в уме перебираю скудные факты их коротких биографий, сообщенные соцработником. Так ничего и не решив, ушла и затосковала еще больше: поиски мои продолжались уже долго, почти год, и я не верила в их успешное завершение.
– Не расстраивайтесь, у нас есть тот ребенок, что вам нужен!
Я подняла глаза на Элеонору Сергеевну, пытаясь понять, шутит она или всерьез решила, что лучше меня знает, кто мне нужен.
– У вас есть мальчик лет трех-четырех?
– Нет, у нас есть девочка девяти месяцев!
– Не смейтесь надо мной.
Еще в самом начале поисков я решила, кто мне нужен: именно мальчик и именно трех-четырех лет, учитывая мой собственный не юный возраст и тяжелый, неженственный характер. И вот пожалуйста…
Элеонора Сергеевна почти вытолкала меня из кабинета, и мы пошли в группы. Я устало разглядывала детские кроватки и вольеры, из которых высовывались разномастные головы малышей. На руки лучше не брать – потом будет не успокоить, не уложить снова в сиротскую люльку. Инстинкт требует не быть одному.
Наконец приходим в дальнюю комнату, большую, многолюдную, поскольку дети не спят, а ползают или перемещаются в «ходунках», няньки греют еду в сосках, – здесь проживают дети годовалого возраста. Или около того.
Я вежливо любуюсь детским броуновским движением, пока не слышу за спиной короткую реплику директрисы: