— Конец! — со счастливой улыбкой заключила Ливи.
Она выдохнула с облегчением.
Кажется, все слушатели радовались тому, что никто не умер в
финале. Разве что Остван хмурился.
— После подобного случая того колдуна-импери наверняка перестали
уважать, — недовольно проворчал Ост. — Столь легко поступился
собственными правилами, которые насаждал в королевстве.
Иврос снова повернулся к старшему сыну и спокойно пояснил:
— Строгого, но способного на милость властителя подданные любят
больше, чем жестокого тирана, — он поймал взглядом ласковую, лисью
улыбку жены. — Но это не самое важное в истории, дети. Кто может
мне сказать, что в ней самое важное?
— Ёлка! — радостно воскликнула Ливейн прежде, чем кто-то ещё
успел раскрыть рот.
Ив переглянулся с Гвин, которая старалась всеми силами сохранить
серьёзное лицо, и всё же тихо рассмеялась вслед за мужем.
Арсул, который ухитрился задремать в ногах у матери,
встревоженно открыл сонные глазки. Гвин погладила его по спинке.
Шепнула, что всё хорошо.
— Полагаю, что важно уметь постоять за себя, даже когда ты
знаешь, что слабее и находишься в чужих руках, — вдруг изрекла Мор,
задумчиво накручивая на палец чёрную прядку.
— Ерунда всё это, — возразил Остван. Он, вероятно, устал лежать
неподвижно, поэтому сел прямо и сказал, обращаясь к старшей сестре:
— Главное, что тот импери сжалился.
Моргевейн приподняла брови. Она повернулась к отцу в ожидании
его ответа.
Иврос медленно кивнул.
— Милосердие гораздо важнее напрасного убийства, — охотно
пояснил он. — Нельзя отнимать жизнь просто так, даже если ты
сильнее. Боги всё видят. И все прочие силы вокруг тоже. И доброе
сердце они наградят охотнее, чем злое.
Чай давно остыл, а время неумолимо спешило к рассвету. Но дети
Хагмор, казалось, не заметили этого. Их волновал лишь их отец и
сказанные им слова. Разве что самый младший мало что понял.
Арсул снова громко зевнул и принялся укладываться у мамы в
ногах.
— А теперь уже точно пора спать, — непреклонно сказала Гвин. —
Мор, Остван, отнесите поднос в кухню и уберите здесь, будьте
добры.
На сей раз спорить с мамой не стал даже отец.
Иврос взял на руки Арсула и Лив, посадив по одному на каждую
руку. И затем отнёс младших детей в их спальни. Гвин отправилась
следом, чтобы уложить их и убедиться в том, что больше никому
ничего не нужно перед сном. Двойняшки же довольно быстро выполнили
поручение матери, а затем разошлись по своим комнатам. Напоследок
все пожелали друг другу доброй ночи и снова поздравили с
праздником, а Остван громким шёпотом спросил у отца, уже закрывая к
себе дверь: