И столько муки в голосе, что я не удержалась от сарказма.
- Ой, прямо-таки паршивая овца, что все стадо портит! - в карете
наступило напряженное предгрозовое молчание, но я продолжила: -
Собственными руками не убить нечестивца, приходится искать чужие.
Невесту там… игры… заговоры всякие. – Я повернулась к шумно
выдохнувшему метаморфу и, оставив без внимания попытку Уо меня
остановить, заявила:
- Да тебя, сумасброда, просчитать невозможно.
- Что?
- То! Ты ж искатель приключений на место, где хвост!
Седовласый воин криво улыбнулся, подтверждая мое мнение, а
медленнозвереющий многоликий сквозь сжатые зубы опять протяжно
вдохнул. Разозлился рыжий.
- И чтоб ты знал, получив от меня отказ, Эррас Тиши не ведал,
что наверху приходит в себя «веский довод» в пользу моего согласия.
- Укоризненно покачав головой, ухмыльнулась злобно сопящему Геру: -
Так что, продолжай надеяться, что ты фигура видная вся из себя, и
дай остальным нормально жить.
Перевела взгляд на его наставника и с почтением обратилась:
- Запишите меня на факультет Темных сил, кафедра
Некромантии.
- А спецкурс какой?
- Для смертников имперских... – окончание я не договорила, а
дохрипела, оказавшись в лапах многоликого. Озверевший он был на
грани жизни и смерти, причем моей. Не остановись карета, не постучи
в дверцу служитель академии, вполне возможно я бы распрощалась с
жизнью по собственной глупости. Но он явился вовремя и меня
отбросили на кресло, а после, брезгливо скривившись, отвернулись к
окну.
- Какое счастье, что вы не будете жить вместе, - заметил Уо,
который в попытке отодрать метаморфа от меня, в кровь разбил кулаки
о каменную спину Дао-дво.
Я лишь моргнула и, потирая шею, покосилась в окно, нет, говорить
при этом буйном я более не буду. А формулу восстановления для
Тагаша чуть позже произнесу.
4.
То бараном назвала, то паршивой овцой! Гадкая малявка!
Он не метался по комнате, а просто раскладывал книги по местам,
а затем перекладывал из сумок вещи в шкаф, но делал это рвано и
резко. Временами весьма резко. Особенно когда вспоминалось, как она
фактически нарекла его самодовольным тюфяком и тут же напросилась
на курсы смертников. В это мгновение его свитер с эмблемой кадета
затрещал в сжатых кулаках, приобретая восемь дырок под пальцы.
«Порча личного имущества! - раздалось ворчливое над головой по
внутрикомнатному эхо-порту, – Кадет Герберт Дао-дво, уплатите
владельцу два медяка».