- Уже-уже, простите, что оторвал вас от столь важного дела, -
церемониальный поклон и ехидное. - Но хочу заметить, что в третьей
галерее, над девятым окном вы оставили пыль.
- А ну кыш отсюда! – хлопнули окна, вздрогнул каменный пол, а
метаморфа уж и след простыл.
Приведя себя в порядок в пустой приемной перед дверью, Герберт
выдохнул и, постучав три раза, с позволения вошел. Серый кабинет с
тремя окнами вдоль стены и неизменно загораживающей одно из них
темной фигурой и ранее наводил страх на будущих военных
королевства, ну а на самого Дао-дво еще и дрожь. С отцом Амиддарии
своей девушки он лицом к лицу встречался редко, но был бы рад
лишиться и этой возможности.
- Вызывали? – голос не сдержал дрожи, когда при первых его
звуках массивная фигура у окна вдруг резко обернулась.
Довар Горран был не в духе. На хищном лице горца сверкнули
черные глаза, волосы, обычно заплетенные в тугую косу, змеями
обвили мощную шею, плечи под черным мундиром напряглись. Готовый к
сражению он неожиданно мягко спросил:
- Что за чудо ходит по нашим аллеям?
- Какое?
Магистр Горран жестом поманил Дао-дво к окну и указал на
парковую дорожку, близ которой треклятая некромантка, скалясь как
умалишенная, пыталась сделать колесо. Получалось паршиво. Красное
платье со всем его горохом стремилось в перевороте закрыть
довольную улыбку, нижние юбки – задраться до пупа, туфельки –
остаться среди коряг старого парка, а чулки слететь с ее худых
конечностей. Однако, это нисколько ее не заботило, в очередной раз
упав траву из-за задравшейся верхней юбки, она вскакивала, снимала
мешающий предмет: обувь, чулки, пояс и пыталась снова.
- Надеюсь, хоть платье она на себе оставит, – поинтересовался
горец с улыбкой.
На что Гер с издевкой хмыкнул и ответил на ранее поставленный
вопрос:
- А это безобразие… Это новый кадет академии, Намина Сумеречная
к вашим услугам. Семнадцать лет, чистокровный человек,
простолюдинка, не окончившая ведической школы.
- Имя известно и все прочее так же, - декан факультета Темных
сил указал на бумаги о поступлении, что лежали на подоконнике. – Я
хотел бы знать статус этого создания.
- Невеста.
- Чья? – вопрос был закономерен, но задан столь жестко, что
многоликий не сразу нашел что ответить.
Магистр, которого Герберт уже не первый месяц рисовал в
воображении своим тестем, удивленно вскинул смоляную бровь и сложил
руки на груди. Нахмурился, не услышав должного: «Конечно не моя!»,
и сухо заметил: