– Приехала она с вами и раньше срока. Значит ли это?..
- Еще не решили! - Уклончивый ответ, вряд ли устроил декана, но
лучше так, чем лгать. Довар Горран не терпел лжецов и чувствовал их
на расстоянии. Кашлянув, метаморф продолжил: - Видите ли, советник
моего дяди возлагает на нее большие надежды, но в силу юного
возраста не смеет использовать в своих целях.
- Занятно…
- Трагично, - вздохнул Гер и осекся, высказывать свое мнение он
не должен был. И желание не дать развития новому витку допроса,
неожиданно явило выход из двух сложных ситуаций одновременно. - Как
вы понимаете, Сумеречная уже мечтает о смерти. Потому и выбрала
самый опасный спецкурс.
- Некромант-самоучка хочет уйти за грань? – не поверил Горран. –
Вы явно шутите.
- Никак нет. После разговора с Эррасом Тиши – смерть стала ее
идеей фикс.
Ирония сквозила в каждом слове вновь разозлившегося многоликого,
а в голове забилась мысль: «Уж если она лишила его одной из трех
жизней, то он, Герберт Дао-дво, вправе в отместку испортить ей,
хотя бы тридцать третью часть утерянного».
- Интригующе… - молвил декан и улыбнулся, глядя вниз.
- О, да, очень, - метаморф отвернулся от вида солнечного
осеннего дня и резвящейся в нем девчонки.
- Вы не согласны?
- С радостью согласился бы, но не в силах. Видите ли,
необходимость оберегать это безобразие от необдуманных поступков
род возложил на меня. А потому…
***
За три дня обойдя академию вдоль и поперек, поднявшись в ее
чердаки и спустившись в подвалы, я поняла, что зря Октован
расхваливал сие учебное заведение. Ничем оно от простой ведической
школы не отличалось, разве что напыщенной суровостью, которая
исходила даже от холодных каменных стен. А так…
Из кухни тут тоже воровали, и приведения средь ночи спать так же
не давали, и ремонтники здесь такие же были, прибегали с руганью на
вызов, но лишь вредили. И это не голословное заявление: в моей
общежитской комнате краны после прихода мастера потекли с удвоенной
силой, а по стенам трещины пошли. В общем, бедлам такой, что я во
избежание порчи личное имущество не распаковала и Гирби не
освободила. Кто знает, вдруг местные каменные горгульи, как и в
школе, не брезгуют чужим зверьем.
В общем, забраковав академию, невыспавшаяся и неумытая я сидела
в пустой столовой для кадетов и пыталась позавтракать под
пристальным взглядом какого-то мужика с видом сумрачным и волосами
заплетенными в сложную тугую косу. Магистр, судя по нашивке на
темном свитере, предпочитал своему завтраку меня и ел поедом. Не
первый день, кстати, ел. Его темную фигуру я часто наблюдала в
окнах деканата, в коридорах, где я плутала и даже в парке, куда
меня не редко заносило погулять. Собственно, про себя я называла
мужика тихо помешанным психом, пока он не проявил решительность и
не сел с подносом напротив меня.