-Адам Константинович, а как Вы
смогли обнаружить стрелка, - я понимаю, что именно ради этого
вопроса капитан столько времени ходит все вокруг да около.
Совершенно незаметно для окружающих, но не для меня, он напрягся.
Что же лучше один раз показать, чем сто раз объяснять. Иначе не
отстанет. Сам сидит на стуле, рука возле прикроватной тумбочк. Я до
нее вполне дотянусь. Севершенно неожиданно для него бью кулаком по
кисти руки. От внезапности происходящего он вскакивает, мгновенно
преобразившись и гововый к бою. Я улыбаюсь и спокойно извиняюсь.
Ольга Яковлевна, все это время безмолвно присутствующая при беседе
устремилась было в мою сторону, но под мой успокаивающий жест
остановилась.
-Прошу прощения господин капитан. Не
могли бы присесть и положить руку снова на тумбочку.
Пожалуйста.
Старовойтов сильно озадачен, но я
успокаивающе жестом прошу его вернуться на место. На лице у него
читаю сомнения в своей адекватности и о том, что негоже бравому
вояке бояться школьника. Он присаживается на место и осторожно
кладет ладонь на поверхность тумбочки. В этот раз делаю
демонстративный замах рукой. Комитетчик среагировал: одернул было
руку, но останавливает ее на половине пути.
-Спасибо, Адам Константинович очень
наглядно и, главное убедительно, - улябается он.
- С молотком было бы гораздо
убедительнее, - возвращаю я улыбку, а сам уже чувствую, что
уплываю.
-Игорь Олегович! Все! Немедленно
прекращайте - целительница вступила в свои права.
-Уже ухожу, Ольга Яковлевна!
Пока я еще в сознании хочу поставить
точку в волнующем меня вопросе. Тяну руку в сторону офицера.
-Господин капитан, покушались на
Клавдию Михайловну?
Уже сквозь туман слышу ответ.
-Да.
Дальше уже совсем смутно улавливаю
голос Ольги Яковлевны, отчитывающей излишне настырного
капитана.
****
В этот раз просыпаюсь, как ни
странно дома. Едва только открываю глаза, как Зина вылетает из
комнаты с оглушительным криком : "Мама, Адам очнулся"!
Я поморщился от неожиданного удара
по барабанным перепонкам и улыбнулся. Приятно ощутить себя дома
среди любящих людей. Пытаюсь встать, но это мне удается с огромным
трудом. Вспомнил слова целительницы насчет истощения и решил лечь
обратно. Похоже я дошел до крайности. Важно не перейти через этот
самый край. Только в книгах героев гоняют до изнеможения, до
кровавой пелены в глазах. В реальной жизни это гарантировано
инвалидность или смерть. Даже молодые спортсмены зачастую без
видимой причины просто падали и умирали. И тренеры часто калечат
перегрузками детей. Так что я поберегу себя. В прошлой жизни мое
развитие всегда шло на пределе возможностей на грани жизни и
смерти, причем скорее на той грани, чем на нашей. Но всегда на то
была причина и всегда это был вынужденный ответ на определенный
вызов. А именно сейчас нет никакой нужды в героизме и
превозмогании. Лежим, отдыхаем. И ждем маму с нотациями.
Превозмогать себя все же придется.