В жизни детей всегда очень много
мамы. Нас это раздражает, но потом, когда мамы не станет, первое
время рядом будет какой то вакуум, который со временем пропадает,
но временами возвращается.
Дверь открывается и в сопровождении
дочерей входит родительница. Осунувшаяся, похудевшая, но по
прежнему красивая. Жду упреков в безответственности, но она молча
присаживается на край кровати и гладит меня по щеке. Такого я уже
не могу вынести и предательская слезинка катится по щеке. Накрываю
ее ладонь своей ладошкой и глажу.
А сам в это время параллельно
констатирую, что детское во мне начинает преобладать. В борьбе
могучего существа и ребенка побеждает возраст. Я опасаюсь, что
пойдет деградация способностей. Попробовал распараллелить сознание
и обнаружил, что смог осилить только четыре потора. Вернулся к
тому, с чего начинал. Целительница предупреждала, что чуда не
бывает. Если что-то происходит, то толко за счет чего-то другого. В
данном случае, организм, чтобы исцелиться от смертельного ранения,
вынужден пожирать сам себя.
Между тем мама продолжает гладить
меня и ласково смотрит на меня.
-Алан, почему это с нами
случается...
-Не знаю мама.... Все как в карусели
закрутилось
-Ни дня без происшествий. Я знаю,
что ты не виноват, но как же это тяжело.
-Мы справимся, мама. Обязательно
справимся. Ты у нас сильная. - надо ее подбодрить, а то она начала
скисать. Иногда маленькая поддержка способна сильно изменить
настрой человека.
Некоторое время мы молча сидим, пока
в комнату не вкатывается столик на колесах гремя поудой. За
тележкой следует тетя Варя.
-Что же ты, Анечка, сыночка голодом
моришь. А ну давай, покормим Адамчика! - не успел узнать почему она
так запросто обращается к княгине, но то, что она очень вовремя и
выбрала правильный тон, это факт.
Меня сообща усаживают на кровати,
обувают на ноги мягкие тапочки. Тетя Варя подкатывает столик и
начинается завтрак. Как я подозреваю, у нашего повара не только
талант, но и призвание: ей нравится готовить.
-Господи, худенький-то какой! -
причитает она.
-Тетя Варя, с Вашими вкусностями,
боюсь я очень скоро наоборот стану толсяком, - похвалил я автора
этого шедевра поварского искусства, с аппетитом уничтожая
гуляш.
В этом вопросе я всегда готов
поддержать книжных героев, у которых после бурного колдунства или
после госпиталя, как у меня всегда бурчал живот и просыпался
зверский аппетит. Бурчать животом не обещаю, но вот насчет покушать
- это я готов! Как там дальше по сюжету: "сытно рыгнув он
откинулся"... Рыгать неприлично, а вот прилечь на кровать после
праведных трудов придется.