У меня уже после просыпания на чужой кровати возникала странная
мысль, что я вполне могу победить. И она меня вела, давая
уверенности. Даже в случае с этой шестеркой. Вот только была
проблемка. Это чувство, благодаря которому я уже огреб, сейчас
полностью заткнулось. Как я мог победить в ситуации с амбалом, но
проиграть здесь девахе, которая, судя по цвету ауры была много
слабее его, оставалась загадкой. Скорее всего, тут влияли мои
травмы. Но сомневаюсь, что я даже здоровый бы смог как следует
вдарить пигалице, легко спрыгивающей с двенадцатиэтажки.
— То-то ты нас обходил за десять верст, «смелый». — Усмехнулась
она от моего ответа, сверкнув своими зелеными глазами, которые
оставались максимально серьезными. В конце-концов она просто
помахала ручкой так, словно отгоняя от себя назойливую муху — Не в
моих правилах мутузить убогих, тем более что я тебя немного уважаю
за то, что кормишь свою сеструху, как на убой, она скоро меня по
сиськам догонит. Так хочешь подложить её под дворянчиков
поскорее?
И толпа быдланов грянула грязным, липким смехом, что казалось
проник бы в мою голову, даже если бы я разорвал себе барабанные
перепонки. Остатки Казимира взвыли белугой, подстрекая меня любой
ценой сделать этой сучке больно, любой ценой заставить сожрать свои
слова. Я удивлен, что с такой чувствительностью к словам, в
сочетании с физической немощью, Казимир так долго прожил. А, ну да,
на нем же все заживает как на собаке.
И никаких сил не просыпается. Было чувство, что тело может
преподнести сюрприз, и за счет злобы пробудятся некие внутренние
резервы. Глухо. Неужели сейчас нужно просто проглотить ее слова и
пойти дальше?
Нет.
Я оценил обстановку. До больницы не настолько далеко. Даже если
меня прихлопнут как муху, они умеют собирать и более серьезные
случаи. Ведь постепенно количество владеющих аргой в этом районе
увеличивается. А эта сучка в колонию для владеющих точно не хочет,
на самой низкой-то ступени. Память Казимира любезно подбрасывала
слухи о тюрьмах для владеющих силой. Ничего хорошего ее там не
ждало.
Так что вывод простой. Мне будет больно, но я не умру. Надеюсь,
я не слишком долго думал. Потому что пришло время действовать. И
действовать опять грязно. Сейчас я тебе покажу равноправие, раз уж
ты решила стоять во главе мужской банды, курва!