– Какие пятнадцать? – вскипает заведующий. – За прекрасный офис
с охраной и уборкой – не меньше девятнадцати!.. С поквартальной
оплатой!..
В итоге мы бьем по рукам на семнадцати с половиной тысячах.
Горемычный дает неделю, обещав придержать офис за символический
задаток – чтобы «подумать и все взвесить еще раз».
На самом деле я уже все решил, а «думать» собираюсь лишь над
тем, где взять пятьдесят штук на три месяца.
Мой первоначальный план не учитывал аванс за аренду, более того,
я наивно думал договориться о постоплате в конце месяца. За это
время надеялся набрать клиентов и заработать. Но чем больше я
вникал в тонкости дела, тем больше убеждался, что с наскока, как я
предполагал, стать хотя бы неубыточным бизнесменом может не
получиться. Даже с интерфейсом. Именно поэтому я и оттягивал
запуск, оправдывая себя планами по прокачке.
Система беспристрастно фиксирует задачу: «До 1 июля найти
деньги, заключить договор и оплатить аренду офиса в бизнес-центре
„Чеховский“ за три месяца».
На задаток Горемычному уходит две тысячи. Деньги заведующий
ничтоже сумняшеся сует в бумажник, чем поднимает себе
настроение.
Внизу записываю номер его мобильного. Мы прощаемся, и уже идя к
выходу, я слышу, как заведующий распекает бабулю на вахте за то,
что пропустила сегодня в здание некую Веронику – злостную
неплательщицу арендной платы. «Так то не я была, – возмущается
бабка. – То Семеновны смена!..»
По пути к дому вспоминаю про потерявшегося мальчика и смотрю
карту интерфейса. Йося в машине «Скорой», его везут к городу. Очень
хорошо, надеюсь, с ним все будет в порядке.
Но чувство беспокойства меня не отпускает. Что-то с этим
мальчиком не так.
Кому попался хороший зять, тот приобрел сына, а кому дурной –
тот потерял и дочь.
Демокрит
Приехав в родной Викин городок, мы прогуливаемся там, где она
провела свое детство. Все вокруг нагоняет тоску и навевает мрачные
мысли, и даже мой старый двор с Ягозой и прочими алкашами кажется
ярче и жизнерадостнее, чем этот захламленный дворик старого дома,
где даже деревья не растут. В чахлом кустарнике шелестит на ветру
застрявший в ветках одинокий целлофановый пакет.
Вообще, весь населенный пункт, в котором живет меньше двадцати
тысяч человек, производит удручающее впечатление. В дороге,
отнявшей пару часов, Вика рассказывала, что молодежь уезжает
отсюда, используя любой шанс и едва дождавшись окончания школы.
Обустраиваются в городе, перетаскивают родителей, и с каждым годом
здесь коренного народу все меньше и меньше, а приезжих из южных
республик бывшего Союза – все больше.