Прокачка «Познания сути» – темный лес. За вчерашних
потеряшек я, дай бог, качнул процент-полтора этого системного
навыка. Может, Винницкий подскажет, как ускорить?
Тренажерка и бег – задачи самые простые и легковыполнимые.
Именно ими я сейчас и займусь.
Все задачи, касающиеся офиса и компании, начну выполнять с
понедельника.
С родителями и Кирой увижусь уже сегодня.
Остается вопрос с первой главой биографии Куцеля на конкурс…
Этим я озабочусь, когда вернусь с дачи родителей.
Выхожу из дома и, перепрыгивая через две ступеньки, спускаюсь по
лестнице. Ловкости, по-видимому, не хватает, потому что в какой-то
момент я ставлю ногу неправильно и, не чувствуя опоры, спотыкаюсь,
больно ударившись коленом.
В сердцах упомянув женщину легкого поведения, я качаю
головой:
– «Матрица»? Этот мир – реальнее не придумаешь!
Я учу старших детей, а старшие учат младших. Правда, меня никто
не учил, так что все это без толку.
Гомер Симпсон
– Входите! Ну! Входите же! – слышу за дверью нетерпеливый голос
заведующего «Чеховским».
Открываю дверь в кабинет Горемычного и переступаю порог.
– Степан Лаврентьевич, это я, насчет аренды. Принес
предоплату.
– А, Филипп! – проявляет свою хорошую память Горемычный. –
Проходите, присаживайтесь.
В его тесном кабинете негде развернуться. Груды папок с бумагами
свалены штабелями прямо на пол, а на небольшом столе, помимо
документов и всякой вычурной канцелярии, массивных часов под
бронзу, старенького компьютера и древнего четырнадцатидюймового
монитора – забитая пепельница с вываливающимися окурками и игривая
кружка с засохшими разводами кофе. На кружке надпись – Boss. Вот уж
действительно… Босс.
Заведующий, пожав мне руку, снимает пиджак, вешает его на спинку
кресла, ослабляет узел широкого красного галстука и садится.
Поблескивая очками, он несколько раз проводит рукой по залысине,
укладывая волосы, тянется за кружкой и понимает, что она пуста.
– Вы уж простите за беспорядок, дел невпроворот, а из
администрации здесь только я и Елена Сергеевна. Оля! Оля Корсакова!
– вдруг повернувшись ко мне спиной, кричит он куда-то в стенку. –
Корсакова!
Из коридора слышится: «Бегу, бегу, Степан Лаврентьевич!» Через
несколько секунд на пороге появляется женщина средних лет в форме
уборщицы.
– Звали, Степан Лаврентьевич? – тяжело дыша, спрашивает она.