Когда пробило девять, Маргарита внезапно очнулась и, высвободившись из объятий Антона, села, тревожно оглядываясь.
– Антон, мы уснули, уже темно, и Карина…
– Не волнуйся, они прошли диагностику и теперь отдыхают – я так распорядился.
Она смущенно натянула на себя простыню.
– Как ты думаешь, Карина… она догадывается? Илья рассказал ей что-нибудь? Ну… о нас с тобой.
Антон ласково засмеялся.
– Вряд ли он что-то сказал, да и зачем – твоя сестра очень умная девочка. Видишь, она не звонит мне, ничего о тебе не спрашивает. Если хочешь, можешь сама ей позвонить.
Пока Маргарита говорила по телефону, Антон просмотрел сброшенные ему на компьютер результаты обследования Карины и ребенка.
– Ладно, я еще побуду, – сказала Рита, кладя трубку, – Жоржик заснул, а Карина лежит и читает, их покормили. Вернее, ее. Она не торопится – сегодня Илья всю ночь будет на работе, у него какая-то срочная программа. Ты знаешь, что через неделю или две он должен съездить в Германию?
– Илья – золотой парень, – с чувством произнес он, обхватив ее за талию, – и сестра у тебя тоже золотая. Однако мне, наверное, следует их предупредить…
– О чем именно?
– Лилька хочет привезти дочь в Москву.
– Привезти в Москву? Зачем? – изумилась Маргарита, и тут же в ее зеленых глазах вспыхнул гнев. – Понятно – теперь, когда у Карины родился сын, она хочет девочкой давить на Илью. Стерва!
– Это моя дочь, – глухо проговорил Антон, – не знаю, как я все это выдержу.
О своем намерении увезти Таню в Москву Лилиана сообщила родителям после того, как работа над проектом была завершена. Однажды утром она проснулась раньше обычного – часов в пять – и, выскользнув из-под одеяла, бесцеремонно потрепала по плечу спавшего рядом с ней крепким сном Игнатия Ючкина.
– Игнатий, проснись!
– Что? А? – он сел, протирая глаза и недоуменно оглядываясь по сторонам. – Еще ведь рано, шести нет.
– Иди к себе, я сейчас спущусь вниз поработать, а горничная увидит, что я встала, и может в любой момент зайти убирать. Они у нас начинают работать с шести утра.
– И что ты собираешься делать в такую рань, неугомонная? – ему очень не хотелось подниматься, но Лилиана, не отвечая, его торопила:
– Иди, Игнатий, иди, мне еще нужно принять душ.
Сердце его кольнула обида, он молча натянул трусы, накинул халат и направился к двери. Через полчаса Лиля уже сидела в столовой и, положив на колени папку, делала вид, что просматривает бумаги. Ровно в шесть за дверью послышались тихие шаги, и вошел Александр Филев. Он увидел в руках у дочери папку и забеспокоился – ему известно было, что она проводит ночи с Игнатием Ючкиным, который примерно в половине девятого покидает ее комнату, а в девять оба встречаются за столом с таким видом, словно сто лет не виделись.