– Здравствуй.
– Здравствуй, ребенок, это твой Алеша там у стены жмется? Махни ему рукой и садись в машину – мне некогда.
– А я еще твою новую не видела, – Настя с восторгом оглядела его машину.
– Значит, так часто видимся. Я ее еще летом приобрел.
– Купил?
– Украл. У тебя все хорошо, ребенок?
– У меня все отлично.
Они некоторое время ехали молча, потом Антон вдруг спросил:
– И как там в Швейцарии? Как Филевы, как… как Таня?
– Хорошо, – осторожно ответила она, – а Таню привезли в Москву.
– Знаю, – он смотрел прямо на дорогу, – как она – ходит в школу?
Настя не ответила на его вопрос, она сидела, широко открыв глаза, и вдруг сказала:
– Вот в этом месте, посмотри. Дядя Петя обычно не ездит этой дорогой, он обычно на Лазоревый проезд сворачивает.
– Что на этом месте? – не понял Антон.
– Тут их убили – этого француза и Ладу. Как ее дети?
– Кажется, отец увез мальчишек к себе заграницу, а девочка с бабушкой. Я-то их почти не знаю, мне Катя сказала.
Он остановил машину возле подъезда Воскобейниковых, Настя выбралась из нее и, открыв дверь подъезда, на миг задержалась на пороге.
– Зайдешь к нам? – полуобернувшись, спросила она.
– Нет, – он отрицательно покачал головой и уже тронул машину с места, но, увидев, что девочка все еще смотрит ему вслед, притормозил и помахал в окно рукой. – Удачи тебе во всех твоих дальнейших мероприятиях, ребенок.
Настя вошла в подъезд, захлопнула дверь и медленно направилась к лифту. Дверь квартиры распахнулась, едва ее палец коснулся кнопки звонка. Мать и отец стояли в оцепенении, не говоря ни слова и глядя на нее, как на невиданного зверя.
– Я вернулась, – сказала она, не отводя взгляда, – я вернулась сама, я поеду, куда вы захотите, но если вы еще будете запирать меня, я уйду и больше не вернусь – я сумею, не волнуйтесь. А теперь я пошла к себе заниматься – у меня завтра контрольная по физике. Есть я не хочу, я сыта.
Коротко поцеловав Ингу, Настя повернулась и шагнула в сторону своей комнаты. Андрей Пантелеймонович, оказавшийся у нее на пути, невольно отступил в сторону.