Антон был ошарашен столь настойчивым приглашением и растерянно промямлил:
– Я… я не знаю.
– Нет, вы все знаете, – проникновенно и твердо ответила женщина, – вы и сами хотите зайти, я по вашему голосу чувствую. Так через час мы вас ждем.
Он сам не понимал, зачем туда едет. Ну, увидит девочку, а что дальше? Скажет, что ничего не смог поделать, чтобы привести к ней ее папу? Нет, просто посидит с ней и что-нибудь расскажет – например, про то, как ее папа сейчас дрейфует на льдине возле Северного полюса или геройски сражается с чеченскими боевиками. Надо узнать, какую ересь нынче принято рассказывать детям матерей-одиночек об их папашах – прежде все такие отцы были погибшими летчиками-истребителями. Правда, его мама ему никогда ничего не рассказывала, но это, возможно, из-за того, что он и не спрашивал. Потому что… потому что у него, Антона, был дядя Андрей. Был!
У Антона горько защемило в груди, и эта боль сжимала сердце все время, пока он поднимался на лифте, и потом, когда уже стоял в нерешительности перед квартирой Лилианы.
Дверь неожиданно распахнулась, могучая седая женщина выросла на пороге, прижимая к груди полные руки.
– Идемте, идемте, – сердито и суетливо говорила она, – ну что вы так, я прямо не знаю, из мухи слона делаете. Что же вы стоите? Идемте, Таня дома. Я не уверена была, что вы придете, поэтому ничего ей не сказала, чтобы лишний раз не травмировать. Сейчас вы с ней поздороваетесь, чайку попьем, поговорим, и – бог даст! – все наладится, – повернув голову, седая женщина гулко прокричала куда-то вглубь квартиры: – Таня! Танюша, к нам пришли!
Растерявшийся Антон торопливо сделал шаг назад, в подъезд, и в этот момент появилась девочка. Она уже не так сильно напоминала Людмилу Муромцеву, как на той единственной фотографии, которую показала ему Лиля – это был взрослый самобытный человечек со своим собственным лицом и собственными широко раскрытыми глазенками, которыми она испуганно смотрела на гостя.
«Зачем я только сюда пришел, я вообще сошел с ума! Наверное, когда ее позвали, она решила, что пришел Илья. Господи, какой же я дурак – нужно было купить ей куклу или книжку и сказать, что это от отца».
– Папа! – пронзительный крик Тани разнесся, казалось, по всему дому, и она, сорвавшись с места, бросилась Антону на шею. – Папа, не уходи! Папочка!