- Но я француз. И я католик.
- У каждого свои недостатки. Шучу. Я навел справки о Вас. Не
обижайтесь, это необходимость. Кого попало, мы не принимаем.
- И я здесь?
- И вы здесь. Что скажете?
- Семья звучит так притягательно. У меня никого нет, а тут
столько народу. Вы будете мне родственник?
- В определенном смысле. Как и Вы мне.
- Я согласен.
Я встал и обнял старого профессора, прижал трясущиеся плечи и
поцеловал в лоб.
- Мы с Вами тут таких дел наворотим!
- Обещаете? - Улыбнулся тот, вытирая щеки.
Вечером мы собрались всем механическим цехом за столом. Рабочие
чинно молчат. Француз с мастером перебирают общих знакомых из
уральских купцов. Я рисую на листочках.
- Иван Иванович, - оторвался я, - знаете Шильдера?
- Полковник, приезжал в инженерное училище по
пионерной надобности. Я туда обращался насчет службы, но было
отказано.
- Понятно, откуда уши растут. Этотпионерный офицер
очень любит морские прогулки. Давайте поможем ему, - я пододвигаю
листки.
- Что это?
- Водный велосипед.
- О, мой Бог, - Пуадебар замер, - два корпуса?
- Это катамаран. Бочки железные запаяем. Или деревянные пока
поставим. Цепь сделаете. Шестеренки.
- Это я рассчитаю. Но кто это придумал?
- Дыхание времени. Пора уже давно, а то гребут бедные матросы
руками. Ноги сильнее намного.
- Невероятно! - француз расправил плечи и будто помолодел, - Вы
даете это мне?
- Вам. Кстати, не знаете, почему древние греки не летали на
воздушных шарах? Шелк или ткань плотная были, лак был, все условия.
Но даже не задумывались.
- Вы хотите шар?
- Нет. Но об этом мы с Вами поговорим после.
Шильдер прислал письмо со срочным пожеланием видеть меня в
Санкт-Петербурге. Все детали уже изготовлены, а сам он доработал
клапан для шлема.
Только-только нам привезли заказанные реактивы, а тут собирайся.
А может, наоборот? Пригласить его ко мне, пусть захватит детали.
Здесь и опробуем. Там все-равно Нева еще не вскрылась, но вот-вот.
Да и глаз посторонних много. А здесь в омуте опробуем. Я написал
письмо и отправил.
Вчера пришли все долгожданные компоненты. Целый воз калийной
селитры, другой воз с сахаром. Химическая лаборатория во главе с
Рослиным все силы бросила на выделение легких фракций из
каменноугольной смолы.
Михаил Ильич Веретенников прислал довольно толковый отчет о
продажах и оперативной обстановке. Ничего тревожного не было.
Покойный Илья Силыч в завещании оставил нам с Петровым пять
процентов акций Каучуковой компании. Я даже не ожидал. Отказываться
не стал, хоть и получил сполна денег за свою идею. В завещании
приписано: «на перспективу умникам, чтоб добрым словом вспоминали и
моего сыночка не забывали». Доход растет с каждым месяцем, даже на
эти два с половиной процента можно жить не бедствуя. Михаил
надеется, что производство расширим под мои идеи.