Фестиваль в ДК им. Горького стал для меня настоящими воротами в джазовую жизнь Ленинграда. Я искал эти ворота с момента переезда в город всего лишь несколькими месяцами раньше – в августе 1978-го. О том, что жизнь эта существует, мне было доподлинно известно. Крохи информации, впитанные из иностранных музыкальных журналов (о Вапирове, в частности, впервые – еще до появления пластинки «Болгарское рондо» – я узнал из чешского журнала «Melodie») и рассказов немногих поживших в Ленинграде друзей, крепко засели у меня в голове.
Там же, в ДК им. Горького, я увидел и стол с продававшимися на нем абонементами на сезон лекций-концертов в джаз-клуб «Квадрат». Вот оно! О «Квадрате» я знал из того же чешского «Melodie». Немедленно купил абонемент – и на первой же лекции узнал, что в клубе проходят еще и еженедельные встречи, на которые я, конечно же, сразу стал ходить, превратившись, таким образом, в полноправного члена клуба.
«Квадрат» не имел ничего общего ни с тем, что подразумевается под понятием «джаз-клуб» сегодня, ни с тем, что подразумевалось под словом «клуб» в советской жизни. Заправлял там милейший и преданнейший джазу ветеран Натан Лейтес, начинавший каждое заседание с обращения к клубменам: «Товарищи бояре!» Атмосфера была доброжелательная, но собственно музыки в повседневной работе клуба почти не было – все съедала организационная рутина, необходимая для обеспечения скромной концертной и концертно-лекционной деятельности клуба: раз в месяц большой концерт в Большом зале ДК им. Кирова, и раз в две недели лекция-концерт – в Малом. Вся эта рутина – расклейка афиш, перетаскивание аппаратуры, попытки пробить рекламу концертов в газетах и на радио – была работой совершенно необходимой, но малоувлекательной.
Но со мной там случилось главное. Я нашел круг единомышленников, людей, интересовавшихся, как и я, новой, нестандартной, не поддающейся однозначному определению музыкой – будь то авангардный, экспериментальный рок, свободный джаз или же академический авангард.
Среди этих людей был Гена Бревде. Он был чуть моложе меня, только-только закончил какой-то технический вуз и ходил даже, кажется, на какую-то работу. Все свое время и внимание, однако, он уделял искусству – слушал музыку, бегал по концертам, выставкам и литературным чтениям и даже сам писал стихи. Когда, едва познакомившись, я поделился с ним своими впечатлениями о молодом пианисте, поразившем меня в составе вапировского квартета, Гена тут же отозвался: «А, Сережка Курехин! Конечно знаю! Тут, кстати, у него концерт-встреча, не хочешь сходить?» Естественно, я хотел.