Он встал. Ильнар прикрыл глаза.
Адреналин схлынул, нестерпимо захотелось лечь и отключиться… Но не
сейчас.
– Монастырь, – проговорил он с
усилием. – У них есть разрешение. А я…
Эл издал недовольный возглас.
Спорить было некогда, слова отказывались составляться в предложения
– однако его уже поняли.
– Орден Исцеляющей длани? Что ж,
посмотрим, как они с вами справятся.
Вскинув голову, Ильнар увидел улыбку
Императора – предвкушающую, даже хищную. Тот, заметив внимание,
улыбнулся шире.
– Вам следует отдохнуть, сегодня был
тяжёлый день. Доктор, вы ведь займётесь переводом?
Эл медленно кивнул. Комментировать
приказ он не стал, Ильнар чувствовал, что друг, мягко говоря,
недоволен, но с этим можно разобраться и потом, а пока он наконец
позволил себе лечь. Почти сразу стало холодно, Кир набросил на него
куртку, но ведь ещё до палаты нужно как-то добираться…
– Передавайте от меня привет
невесте.
Напоминание о Кеаре в сочетании со
злостью Эла резануло по нервам, Ильнар зажмурился и попытался
дышать ровно. Вряд ли стоило повторять Императору всё то, что утром
было сказано другу.
– У меня нет невесты. Мы… Помолвка
разорвана.
– Правда? Жаль. Такая отважная
девушка, решительная, сильная… Не каждая способна пройти Дикие
земли. И красавица к тому же. Подумайте, может, не всё
потеряно.
Прямо сейчас, лёжа на холодной
плитке без шанса встать самостоятельно, Ильнар как никогда
чувствовал правоту доктора. И всё же…
– Инициированный ведь не может
создать полноценную семью. По закону.
Пауза затянулась настолько, что он
рискнул приоткрыть глаза. Император протянул руку к туе, отломил
сухую веточку, подержал в руках. Уронил.
– Наша Империя, – негромко произнёс
он, – построена вокруг Накопителей и во многом повторяет структуру
Великих Древ. Мне нравится считать законы ветвями, по которым
справедливость распространяется до самых дальних и тонких
листочков. На ветвях, при должном старании, распускаются цветы,
зреют плоды… Но иногда ветви засыхают.
Снова повисла тишина. Ильнар вдруг
понял, что ему страшно – куда страшнее, чем перед проверкой. Он
бросил остаток сил в ментальный блок, не желая знать, что думают о
нём и словах Императора друзья, и тем более не желая показывать
собственные чувства, но задавить вспыхнувшую внутри сумасшедшую
надежду оказалось не так просто.