После ухода жены счастье уменьшилось
наполовину. После смерти сестры оставшаяся половина потускнела,
ушла в тень. И вот сейчас…
Кир медленно провел пальцами по
голографическому портрету. Дарея на нем улыбалась, она вообще часто
улыбалась… раньше. До того как любимый муж неожиданно превратился в
чудовище и всё разрушил. Он никогда не обвинял её в уходе, змеевы
потроха, да он никогда и ни в чем её не обвинял! Вся родня до сих
пор считала, что виноват он, его работа, его занятость, и мама
частенько созванивалась с бывшей невесткой, можно даже сказать, что
они дружили…
Она была такой сильной, такой
талантливой, такой упорной. Стала Матерью-Настоятельницей Ордена
Исцеляющей длани в тридцать два – одной из самых молодых в истории.
Он гордился ею – издалека, не напоминая о своём существовании,
радуясь, что хотя бы она может быть счастлива.
Идиот.
Кир медленно разжал кулаки и открыл
глаза. Дарея смотрела с портрета насмешливо, слегка сощурившись,
темная рамка вокруг её лица казалась ещё темнее в соседстве со
светлыми косами. А вот Нита с детства предпочитала короткие
стрижки, но майор в который раз покачал головой, удивляясь,
насколько его жена оказалась похожей на его сестру. Обе были дороги
его сердцу почти одинаково…
И обе так рано ушли.
Перед походом в Дикие земли Дарея
попросила его беречь себя. Ните Кир обещал беречь кое-кого
другого.
А обещания он привык выполнять.
Кир смахнул голограмму, сел в машину
и, назвав водителю новый адрес, позволил себе закрыть глаза,
откинуться на спинку кресла и достать из кармана вещь, которая
напоминала о сестре лучше всяких портретов.
Чётки.
Круглые бусины из темного камня, на
прочной бечёвке. Нита давным-давно купила их в сувенирной лавчонке,
привезла из отпуска брату в подарок – спустя несколько лет
бесполезная, казалось бы, игрушка стала якорем, благодаря которому
капитан Муэрро удержался в изматывающей борьбе с самим собой.
Спасение «от нервов», средство из тех времён, когда лекарства не
справлялись: щелчок за щелчком, бусинка за бусинкой, настрои и
медитации…
Даже после того, как медики дали ему
разрешение на работу, чётки долго лежали в кармане защитной формы –
не то страховка, не то напоминание о собственной уязвимости. Здесь
и сейчас майор Муэрро не нуждался ни в лекарствах, ни в артефактах,
чтобы сохранять контроль над своими способностями, но стоило
амулету попасть в руки, как пальцы сами собой взялись за привычное
занятие.