Семь дней пролетели, как одно прекрасное мгновение. Каждый день Ричард виделся с Оливией, говорил с ней. Его приятно удивляли и самостоятельный взгляд на жизнь, и вкус к раздумьям у такой юной девушки. Оливия не избегала общения с ним, не дичилась, всегда была естественна и открыта. Не было в ней ни капельки жеманства, ни кокетливого притворства.
Слушая его рассказы о дальних путешествиях, девушка так широко раскрывала глаза, так забавно взмахивала руками, что Ричард от переполняющего сердечного умиления терял дар речи. Возмущаясь и ахая, хмурясь и улыбаясь вслед повествуемым событиям, Оливия постоянно обращалась к окружающим, призывая их разделить ее чувства. И вдруг – неожиданное замечание, короткое и точное, изобличающее проницательный и зрелый ум. Все в ней было неизъяснимо прелестно. С каждым днем любовь Ричарда к девушке становилась сильнее и уже ни для кого не оставалась секретом. Не остались незамеченными и перемены, происходящие с юной девой: в присутствии рыцаря ее изумрудные глаза сияли ярче звезд, голос становился нежнее, смягчались порывистые движения.
Когда, на третий день его пребывания, сэр Эдгар спросил свою дочь, нравится ли ей сэр Ричард, она, не кривя душой, ответила:
– Не знаю, люблю ли я его. Но мне с ним хорошо, почти так же, как с тобой.
– Согласилась бы ты стать его женой?
Оливия подумала совсем недолго и ответила:
– Да.
Сэр Эдгар быстро прошел в комнату гостя и, ничего не говоря, подвел его к дочери.
– Дочка, вот жених, которого я подобрал тебе.
Побледневший, не готовый к такому быстрому развитию событий, Ричард опустился на одно колено, осторожно взял за край длинный пояс платья Оливии и поцеловал его. Поднявшись, посмотрел ей прямо в глаза и решил: увижу в них сомнение, тотчас же уеду! Взгляд девушки был спокоен и светел. Ричард со всей ясностью осознал: «Мы связаны на всю оставшуюся жизнь, даже ее отказ теперь ничего не изменит». На душе стало радостно и тревожно.
Оливия видела, как на лице рыцаря, сменяя друг друга, появлялись отчаяние и надежда. Отыскивая ответные слова, заглянула в свое сердце, нежно усмехнулась и тихо сказала:
– Я буду вашей женой.
Ричарду почудилось, что Небо и Земля поменялись своими местами и во всем этом новом мире остались только он и его Оливия.
Домашние были удивлены скорым согласием девушки. Впрочем, мало кто знал ее истинный характер. Все принимали ее за беспечное, не обремененное заботами и хоть сколько-нибудь серьезными мыслями создание. Сама Оливия старалась поддерживать такое мнение: даже себе боялась признаться, что она не такая, как все. В ней будто уживается другой человек. На людях она была неизменно веселая и открытая, отзывалась на каждую шутку, с охотой принимала участие во всех выдумках и проказах. Но стоило ей остаться наедине с собой, все менялось – она чувствовала себя очень взрослой, одинокой и ни на кого не похожей. И еще: у нее была тайна – она сочиняла стихи.