Наша армия тоже в этот раз совсем уж без боя собственную
территорию не сдавала. Еще перед сражением за Смоленск я, уезжая в
Москву, попросил Кутузова задержать Бонапарта на столько, на
сколько он сможет. Каждый выигранный день, позволял нам чуть лучше
подготовить поле будущего сражения и тем самым чуть повысить наши
шансы если не на победу, то хотя бы на ничью.
Череда коротких, но ожесточенных арьергардных боев под
Дорогобужем, Вязьмой, Царево-Займищем стоили обеим армиям примерно
тысяч по десять убитых и раненных. При этом имеющие лучшее
снабжение и более свежие русские части каждый раз успевали вовремя
отступить, не давая себя втянуть в большое сражение.
Тут нужно сделать небольшое уточнение насчет санитарного
обеспечения армии. Внедрение минимальных гигиенических норм, запрет
на употребление некипяченой воды, поставки в войска йода и
проваренного для уничтожения бактерий перевязочного материала резко
уменьшили наши небоевые потери. Понятно, что в условиях большой
войны все внедряемые последние годы предписания выполнялись отнюдь
не так строго, как хотелось бы, однако прогресс в этом направлении
был виден невооруженным глазом.
Так же на широкую ногу была поставлена работа с раненными,
которым сначала помогали в полковых перевязочных пунктах а потом
отправляли в тыл. Не знаю, насколько больше нам тут удалось спасти
раненных защитников отечества, однако могу поставить себе в заслугу
то, что случаев, когда их бросали в оставляемом противнику городе,
практически не было. И из Минска, и из Витебска, и из Смоленска мы
сразу при приближении француза эвакуировали все госпитали на
восток, не допуская их захвата противником. Понятное дело, что
смертность в отсутствии нормальных лекарств все еще была
зашкаливающей, но меня грела мысль, что я сделал в этом направлении
все что мог.
Для организации же работы с раненными в Москве – все же я очень
надеялся этот что древнюю столицу удастся спасти и Наполеону
отдавать не придется – был вызван министр Общественного здоровья со
своей командой. Амбодик-Максимович, изрядно заматеревший за
последние десять лет на административной должности, мгновенно
привлек к медицинской деятельности женскую часть дворянства,
организовал госпиталя и даже нашел деньги на все эту деятельность в
частном, так сказать, порядке. С Нестором Максимовичем я пересекся
еще в середине августа, когда прибыл в Москву дабы взять под руку
собранные там двадцать тысяч ополчения и был поражен размахом
кипучей деятельности этого человека.