Со свойственной корсиканцу энергией он тут же принялся решать
вопрос перевооружения уже своей армии, что мгновенно уперлось в
неизвестный химический состав детонирующего в капсюле вещества.
Прошлось отложить это дело в более долгий ящик и потихоньку
перевооружать отдельные свои полки трофейными русскими ружьями,
благо буквально каждое боестолкновение позволяло понемногу
пополнять их запас. Проще всего оказалось с новой пулей,
колпачковой формы, из-за которой русская пехота теперь могла вести
стрельбу на дистанциях ранее линейным частям недоступным. Сделать
пулелейку новой формы – ерунда, даже походная кузница справится.
Проблема было только в их количестве: на Великую армию их нужно
было несколько десятков тысяч штук. А еще после Смоленска Наполеон
своим приказом по армии в самых жестких формулировках запретил
генералам и маршалам лезть на передовую. Смерть Мюрата слишком
сильно ударила по общим настроениям в войсках, и император просто
не мог позволить, чтобы подобное повторилось вновь. Да и просто
терять друзей, с которыми он начинал свою военную карьеру Бонапарту
чисто по-человечески не хотелось.
Нужно сказать, что неоднозначный ход военной кампании изрядно
смутил французского императора. Настолько, что он даже отправил
посла к Александру I с предложением мирных переговоров, однако
ответа не получил. Я, кстати, про этот момент совершенно забыл –
мне казалось, что корсиканец предлагал мирные переговоры находясь
уже в Москве, хотя может это мое влияние на происходящие события
сказались - и подробности узнал сильно позже. Как же я матерился!
Носишься тут потеешь, чтобы задержать Бонапарта, придумываешь
всякое разное, а брат такой прекрасный повод потянуть немного время
спускает в выгребную яму. Почему? Зачем? Кто бы мне объяснил.
В любом случае французский император, так и не дождавшись
реакции на свои предложения, покинул полуразрушенный и местами
сожжённый Смоленск и двинул на восток 28 августа. Дорога на Москву
получилась для французской армии максимально тяжёлой, насколько это
вообще возможно. Буквально все населенные пункты вдоль старой
смоленской дороги были покинуты людьми и сожжены. Деревни, поселки
и даже города: русские не жалели себя и было очевидно, что жалеть
противника они не собираются. Мосты через все реки и ручьи были
уничтожены, а колодцы завалены тушами мертвых животных. На дороге
был разбросан чеснок, что дополнительно снижало скорость маршей. То
и дело марширующие колонны французских войск подвергались обстрелу
из неизвестного оружия, способного эффективно работать чуть ли не с
артиллерийских дистанций, не обнаруживая себя при этом дымом от
сгоревшего пороха. Такие налеты заставляли французов
останавливаться, разворачиваться в боевой порядок и прочесывать
местность, что по факту никакого результата не давало, лишь тормозя
продвижения вперед. А по ночам на бивуак расположившейся на отдых
армии то и дело падали эти чертовы русские ракеты, не столько
убивая людей – хотя отдельные удачные попадания стоили французам
десять-пятнадцать солдат убитыми и раненными - сколько делая
невозможным полноценный отдых. Как тут отдохнуть, когда три-четыре
раза за ночь посреди лагеря взрывалось по несколько килограмм
пироксилина?