Я, как и
Салим, понимал, что все не будет так просто, как мне хотелось бы. Вот только,
чтобы не попросил Гвала за Гелию, я дам ему это, но ни за что не оставлю её
здесь.
Положив руку
на плечо Салима, слегка сжал его и спокойно произнес:
— Иди выполняй
свою работу.
— Как
скажешь, Эмир, – отчеканил он, тут же отправившись выполнять мои указания.
Проводив
взглядом Салима, позволил себе минутную передышку. Неторопливо подвернул рукава
рубашки и только после вошел в кабинет Траоре.
Гелия
Когда дверь закрылась, я обессиленно рухнула с колен, утыкаясь лицом в
матрац. Прислушалась к отголоскам разговора и уловила незнакомый голос и
обращение «Эмир».
Так вот как тебя зовут, мой господин! – истерично усмехнулась и, больше не в
силах сдерживать себя, завыла от злости и отчаянья, сгребая в охапку черную
простыню и натягивая её на себя.
Кто бы мог подумать, что мой побег из дома от нежеланного замужества
приведёт меня к еще более страшным последствиям, чем нелюбимый муж, которого
мне хотели навязать.
Тогда мне хотя бы была обещана тихая и счастливая жизнь под защитой
мужчины, которого, возможно, со временем я смогла бы полюбить. А что сейчас?
Перспектива быть униженной и растерзанной десятками…
Эти мысли всколыхнули воспоминания и слова моей мачехи Кларис:
«— Гелия, не стоит противиться последней воле твоего отца. Хочешь ты того
или нет, но ты станешь женой влиятельного человека и уедешь с ним. Он будет
тебя любить и оберегать, словно редкий цветочек. Перестань уже вести себя как
ребенок. Мы все желаем тебе лучшей жизни».
Ага… знаю я, для кого она желала лучшей жизни. Для своего родного сына, а
по совместительству - моего сводного брата. Эта женщина никогда меня не любила,
хоть и воспитывала с самого младенчества. Папа женился на ней через несколько
лет после смерти моей мамы. А еще через несколько лет у них родился первенец и
долгожданный сын. После этого я и вовсе стала для Кларис как бельмо на глазу.
Именно поэтому, когда она, спустя неделю после смерти моего папы, ошарашила
меня новостью о моем замужестве, я восприняла её в штыки. И сколько бы она не
утверждала, что такова была последняя воля моего отца, я так и не смогла в это
поверить. Мой папа никогда бы так со мной не поступил. Не пообещал бы меня, как
какую-то вещь, незнакомому мужчине. А с её слов всё представлялось именно так. Враньё!
Ей просто захотелось от меня избавиться, и я предоставила ей эту
возможность, сбежав.