Аня и Мишка радовались, жизнь
налаживалась, и даже три крольчихи, обмененные на несколько хороших
лопат и сапоги-болотники, готовились дать первое потомство. Чишмы
славились заново выведенными животными, оставившими от поражения
радиацией только большой вес и густющий мех. К мясу кроли оказались
совершенно равнодушными, в отличие от многой другой домашней
скотины. Почему им так легко уступили дом, не разваливающийся по
бревнышку, со всего несколькими прорехами в дранке на крыше и
пристроем – беглецы не задумывались. До сегодняшней ночи.
Услышав пронзительный кроличий крик,
не писк, а крик, почти детский, Мишка не понесся сломя голову к
клеткам. Мясо мясом, шерсть шерстью, жизнь дороже. Ему в караулы у
села ходить доводилось, и пусть в округе все казалось тихим, муж
рисковать не хотел. Аня сжала в руках мокрую дочку, закрыла ей уши,
и вздрогнула, проследив взгляд Мишки.
Вечером он натаскал воды, нагрел ее в
печи и начал купать Леночку в недавно запаянном большом корыте. И,
увлекшись хохочущей и довольной дочкой, забыл сам закрыть ставни. И
Аня, стиравшая весь день, забегалась и забыла. А свет от нескольких
лучин, горевших на кухне, дрожал и дрожал от сквозняка, бросая
блики на стекла незакрытых окон. Первым влетело внутрь дома
выходящее во двор. Мишка успел втолкнуть Аню с дочерью в комнату,
грохнул дверью. Сдвинуть в сторону стол и открыть подпол не
успел.
Сундук, тяжеленный, стоящий у стены,
поддаваться не хотел. Аня уперлась ногой, толкнула его вперед. В
спине щелкнуло, разлившись горячей сухой болью, и тут же, пусть и
слабее, отозвалось в руке. Она моргнула и в полутьме, совершенно
спокойно, проследила взглядом сорванный, упавший на пол ноготь.
Сундук, скрипнув сразу несколькими половицами, пошел вперед,
надежно придавив дверь. Леночка плакала, глядя блестящими
глазенками на мокрую от пота мать, а та…
Она услышала его крик, резанувший по
ушам, поднявшийся вверх, дикий, рвущийся из ее сильного мужа,
никого не боявшегося выйти одному на трех противников. К крику
добавилось, чуть позже, довольное сопение и влажные хлюпающие
звуки, какой-то непонятный треск, заставивший ее задрожать
сильнее.
Дверь мягко толкнули, навалились,
недовольно зафыркал кто-то, забормотал срывающимся безумным
шепотом. Аня прижала к себе скулящую Леночку, потянулась за
кочергой, незаметно для нее брошенной вслед в комнату Мишкой. Ее
уже бывшим Мишкой. Тишина наступила чуть позже. И ненадолго.