Боль отрезвляет ее на
мгновение и рывком возвращает вниз. Эви с удивлением смотрит на то,
как кровь капает с ее руки, смешиваясь с водой в серебряной чаше.
Звук падающих капель кажется невыносимо громким. Она опускает
голову, и распущенные волосы цвета звезд беззвучно спадают по бокам
от лица мягкими волнами. Такие бывают только в ее роду. В роду
Эстер. Ей не разрешили вплести в них любимый жемчуг и ракушки,
которые сейчас бы тихонько ударялись друг о друга.
Тиньк. Тиньк.
Тиньк...
Кто-то осторожно
обхватывает ее подбородок, вынуждая поднять голову. Эрон. Эви
смотрит в его глаза, и свет постепенно меркнет вокруг, словно мир
сужается. Его глаза становятся все ближе, а потом Эви погружается в
их тьму, в глубине которой скрывается что-то большое и пугающее.
Чудовище. Оно ворочается, просыпаясь. Протягивает к ней свои
длинные щупальца. Эви поднимает дрожащую руку, чтобы коснуться
их...
Эрон отводит взгляд, беря
протянутый ему кинжал, и она растерянно моргает. Он режет себе
палец с такой решимостью на лице, что ей хочется смеяться. Но Эви
лишь улыбается, пока он рисует кровью ей на лбу какой-то знак, как
если бы она прошла предсвадебный ритуал очищения.
Но она не чиста. И у нее
никогда не будет мужа.
Эрон берет ее ладони в
свои, возвышаясь над ней спасительной тенью, закрывая собой белое
раскаленное солнце. Держась за руки, они произносят заученные ранее
клятвы — каждый свою. Слова соскальзывают с ее губ легко, потому
что ничего не значат. И никогда не будут значить.
Никогда.
— Быть тенью у твоих ног… —
закончив последнюю фразу, Эви все-таки закрывает глаза и падает в
холодные объятия бушующего океана.
Темные воды небытия
смыкаются над ее головой.
***
Она очнулась в постели. Справа
дул легкий ветерок с запахом соли и цветов. На лбу лежала холодная
мокрая ткань, и чьи-то теплые пальцы убирали прилипшие волосы с
лица. Эви не решилась открыть глаза.
— Бедная девочка, прости, что я
не успела, — послышался женский голос, а затем вздох. — Видимо,
такова воля Матери.
Голос был незнакомым. Женщина
взяла ее руку и аккуратно обхватила кисть, вероятно, считая пульс.
После чего отодвинулась ненадолго, тихо позвякивая какими-то
склянками и шурша тканью.
Эви прислушалась к голосам,
доносящимся неподалеку.
— …мастер Дэрби считал, что
такая доза ей не навредит, — оправдывался советник
принца.