Трудно сказать… Пару дней назад Юра, заполночь возвращаясь домой, поставил джип на стоянку неподалеку от дома и поспешил к своему подъезду. Шаги за спиной он услышал сразу, даже в гулкой столице мелкие звуки по ночам все-таки оживают. Осторожные шаги, крадущиеся, тревожные на темной безлюдной улице…
Он оглянулся. Какую-то тень, подобие мелькнувшей фигуры, Юра успел заметить. Тень мелькнула за чернотой кустов, специально высаженных вдоль дорожек, ведущих к его красивому, новому, не слишком многоэтажному дому улучшенной постройки и планировки.
Ускорившись, он опять услышал за спиной шаги. Они тоже ускорились.
Сергеев не успел испугаться. Его окликнул сосед по лестничной клетке, третий или четвертый зам. президента какого-то банка и, на взгляд Юры, скрытый, но не слишком скрывающийся алкоголик. Сосед и тогда возвращался домой навеселе. Имел про запас новый анекдот из Интернета и хотел общаться. Дальше они пошли вместе. Юра распрощался с ним у дверей их квартир, увильнув от навязчивого предложения зайти на вечерний колпачок сорокоградусной. «Юрий Анатольевич, однова живем, зашли бы, посидели, все прочее со всем вытекающим…» – подмигивал сосед налитым глазом с частой сеткой кровеносных сосудов, намекающей на скорые инсультные неприятности. Что вытекало из этих ночных посиделок, было понятно: тягучие, бессмысленные разговоры трезвого с пьяным и головная боль поутру. Юра отговорился трудовой усталостью и ранним вставанием. И как его только держат в его банке? Возникает закономерный вопрос – не за идиота ли его держат…
А если бы Сергеев его не встретил? Если бы возвращался один? Но об этом он тоже подумал потом…
Да, трудно сказать… Он даже до сих пор не уверен, что это были именно покушения, а не цепь совпадений, случающихся в перенаселенной Москве, где многомиллионное стадо баранов ежедневно гоняется за золотым тельцом…
Кто говорил, что покойник был человеком хорошим, те, конечно, беззастенчиво врали. Хорошим человеком он никогда не был. Не был он даже просто порядочным человеком.
Он был Витьком. Родился Витьком, рос Витьком, жил Витьком и умер таким же. Витьком в квадрате, умноженным жизнью на самого себя. Этакой свинообразной тушей, страдающей от неправильного обмена веществ, постоянного переедания и бесконечных прыщей на лице и груди. Я помню, еще в старших классах он начал отпускать усы, они росли у него какими-то жидкими рыжими кустиками. Потом так и остались кустиками, только загустели. Но он упорно продолжал их носить, хотя его вечно сальную физиономию, похожую на недоеденный вчерашний блин, они уж точно не украшали. Блин с усами, чудо природы со знаком минус…