Вещи перестают быть сами собой. Дерево – больше не дерево, мох – ни то, что он есть, ни то, чем он будет: нечто влажно-мягкое, едко-землистое. И мускатный аромат крыс больше не поднимается к моим ноздрям, растворяясь между наваленными дровами и ветками деревьев.
Смерть у меня на спине: она пропитывает меня, проникает внутрь. И поверьте, это даже отдаленно не похоже на легкий аромат.
Вначале нас было трое, но мы этого не знали. Двое, больше или меньше, лапа и хвост, вместе составляют четыре, больше было бы безумием, два или три, много или мало, один в другом… Сперва мы были спутанным клубком крохотных котят. Но постепенно это прекратилось. Вопрос существования, убирайся от моего соска… Понемногу нас стало трое: моя сестра-чернушка, мой брат и я. Нора теперь была тесной, мама постоянно терлась о ее стенки боками, когда возвращалась с охоты. Счастье было черным, так как тогда уже наступала темнота. Ни дождя, ни света, ни холода, только мама. Мир был таким же мягким и пушистым, как ее бока.
Мы, кошки, любим маму больше, чем все прочие звери. Это потому, что мы, несомненно, превосходим других. Но и не только. Причина в том, что мы появляемся на свет очень маленькими. Мама для нас огромна, просто как гора. Мы совершаем восхождение на нее, блуждаем по ней, потерявшись и утопая в ее шерсти. Один из нас устремляется вверх, и мы следуем за ним, чтобы тут же свалиться, устроив кучу-малу. Радостью был подъем и такой же радостью было падение.
Вначале жизнь представляется тебе корзинкой, полной сюрпризов. Игры и радость до предела заполняют все существо котенка. Подвижные от природы, они склонны к безрассудному риску. Взрослые кошки уже не такие. С возрастом веселость покидает нас. Она противоречит чувству собственного достоинства, свойственному нашей породе. На каждом шагу, с каждым дыханием мы ощущаем, что являемся венцом творения на земле, и наше превосходство идет рука об руку с нашим чувством собственного достоинства. Мы прилагаем большие усилия, чтобы не афишировать свои преимущества, число которых поистине бесконечно.
Итак, мы счастливы, но не злоупотребляем этим. Никакая кошка в здравом уме не станет обкусывать лепестки у цветка или бежать за перышком. Вот почему я чувствую некоторую неловкость, мысленно возвращаясь к своим первым дням в норе, а затем к первым шагам снаружи.