— Кыш пошли, — рявкнул тан Атли, выдергивая меня из хоровода. В левой руке он держал мальчишку самого разбойного вида. — Отдай!
Мальчишка зашипел и задергался, но, не получив свободы, выплюнул белые жемчужины. С моего жакета срезал? И когда только успел!
Вот ведь, мир другой, а цыгане те же. И Урфин подтвердил догаду:
— Люди дороги не знают границ. Мир их не держит. По-моему, не видит даже.
Нищий, ловкий, как закаленный в мусорных боях помойный кот, прошмыгнул меж цыганами, и белые жемчужины исчезли.
— Леди, не отставайте, умоляю, мы уже почти пришли.
— Куда?
К огромному строению, которое не отличалось ни красотой, ни изяществом, а только размерами и цветом. Черные стены его жадно пили солнечный свет, но камень оставался холодным — я проверила, прикоснувшись тайком. Ни окон. Ни статуй с барельефами. Ни каких бы то ни было украшений.
Единственная дверь — чугунные створки с натертыми до блеска, натруженными петлями — распахнута настежь. К двери ведут три ступени, и на каждой сидит по старухе. Урфин бросил им горсть монет.
— Леди Тисса подождет нас здесь.
Это уже была не просьба, но приказ. И Тисса не осмелилась ослушаться. Мы же вошли в храм. Почему я решила, что это именно храм? Просто уж больно он не похож на все прочие виденные здесь здания. Темно. В первый миг темнота оглушила. И я схватилась за руку Урфина просто, чтобы убедиться — он рядом.
Здесь каждый сам по себе.
Ни нефа. Ни алтарей. Пустота, расцвеченная свечами. Робкие огоньки их — близкие звезды, к которым меня ведут. Звуки странным образом исчезают, и это правильно — в храме необходимо уединение.
Я не религиозна. Я была и в церкви, и в мечети, и в синагоге, всякий раз поражаясь той особой красоте, которая наполняет любой, без исключения, храм. И даже этот, безымянный, был удивителен своей безбожной простотой.
Постепенно тьма отступала. Она отползала, оставляя лужи остекленевшей черноты, и собственные мои отражения смотрели из них. Отражения отличались друг от друга, и потому казалось, что они все — я, только та, которая могла бы быть.
— Когда я впервые попал на другой лист, — голос Урфина был тих, но все равно раздражал это место, — меня удивила вера. Бог как существо, сотворившее мир и до сих пор за ним присматривающее? Люди-дети, и рай как награда за хорошее поведение? Я не оскорбляю тебя?