Интерфейс тем
временем обновился, и теперь гласил, что «питательная ценность», у
меня составляет уже три пункта...
— Рост пошел.
— Прокомментировала это дело Кшайя, и нежно проведя по моей щеке
одним из своих щупалец добавила:
— А теперь самое сладкое. Для начала
речь...
Я
почувствовал очередной уже хорошо знакомый мне болезненный укол, и
внезапно понял, что теперь могу ещё и говорить.
При этом
первым моим желанием было сходу покрыть эту неведомую трижды
долбанную Кшайю отборным матом. Вначале покрыть ту отборным матом,
а потом засыпать вопросами. Однако я удержался. В самый последний
момент, и не иначе как чудом от этого удержался, предпочтя вообще
пока рта пока не открывать. Спросят — отвечу. А пока
молчать.
— Надо же. —
С явным удивлением прошипела Кшайя. — Не орешь почему-то... Ты
почему не орешь?
— Не вижу в
этом смысла... Леди Кшайя. — Вновь окончательно беря себя в руки,
кое-как ворочая онемевшим языком прохрипел я.
— Леди... —
Фыркнула собеседница. — Плод назвал меня «леди». Смешной плод...
Смешной...
— Ничтожный
плод просто в меру сил пытается быть галантным, сударыня. —
Изобразив чуть робкую улыбку отозвался я. — И у него даже в мыслях
не было вас оскорбить, мадемуазель.
—
Мадмуазель... — Задумчиво прошипела Кшайя. — Леди... Сударыня...
Мадмуазель... А... — Я буквально кожей ощутил её зловонное дыхание.
— А, как по-твоему, плод, я красивая?
И снова
окажись на моем месте сейчас какой-нибудь другой, менее опытный
мужчина, он наверняка сходу ответил бы «да», и тем самым подписал
себе приговор. Однако я, конкретно я, слишком хорошо знал баб,
чтобы попасть в подобную столько примитивную ловушку, а
потому…
— Не знаю,
леди. — Специально выдержав вроде как задумчивую паузу отозвался я.
— Понятие красоты оно исключительно субъективно. Для кого-то
красавицей является толстушка, а для кого-то худышка. Поэтому
сказать красивы вы или нет я не могу. По крайней мере до тех пор,
пока лично вас не увижу, леди. Однако уже сейчас я смело могу
сказать, что вы, как минимум, особенная. Очень особенная, и
необыкновенная. Это чувствуется.
Какое-то
время в воздухе висела откровенно тяжёлая тишина, а потом... Потом
всё та же Кшайя просто молча рывком содрала с моих глаз, по
ощущениям, нечто вроде засохшего клея, и я прозрел. Теперь, кроме
всего прочего, еще и прозрел.