— Оставь Сергей. С него уже достаточно. — сказал Сергей
Васильевич.
— В твоих же интересах, чтобы мы поскорее убрались отсюда. В
следующий раз мы не станем останавливать парня. — обратился Алексей
Васильевич уже к Годунову.
Тот быстро подскочил и помчался к спешащим ему на помощь бойцам,
которые не попали в зону действия моей ярости.
Машины были уже через пару минут. Причём в достаточном
количестве, чтобы в них поместились и все бойцы Ярости. Они не
испугались и собирались до последнего защищать нас. Поэтому не
могло быть и речи оставлять их здесь.
Тем более я был уверен, что Годунов обязательно решил бы
отыграться за свой позор именно на них. А так, пускай разбирается
со своими людьми.
— Не нужно было останавливаться. — задумчиво произнёс Прохор
Иванович, когда мы уже двигались прочь от этой чёртовой поляны. —
Гордый слишком злопамятный, чтобы оставить всё как есть. Только
что, ты за минуту разрушил всё, что он с таким трудом создавал не
одно десятилетие — уничтожил его авторитет. Да к тому же заставил
обоссаться на глазах у его подчинённых. Причём обоссаться от
страха. Мой тебе совет. Вернись и убей его. Иначе потом проблем не
оберёшься.
Я лишь усмехнулся, наблюдая за тем, как Даша, что-то шепчет на
ухо Маниже.
Целительница, единственная, кто не обратил внимание на последние
события. Она была полностью погружена в своё горе и не замечала
вообще ничего вокруг. Просто сидела, обняв Дашу и гладила её по
животу.
— Месть Годунова для меня сейчас явно не самая страшная
проблема. Возвращаться туда я точно не собираюсь. Если посмеет,
хоть раз косо посмотреть в мою сторону или сторону моих близких
прибью.
И это действительно было так. После того как я увидел
зарождающееся инферно и понимал, что не смогу никого спасти, ко мне
пришло понимание. Понимание того, что я стал совершенно другим
человеком. Тем, кто даже не задумается, перед убийством, если
знает, что этот человек может навредить его близким.
Пусть даже косвенно, даже через десять, двадцать лет. Но в любом
случае он умрёт. А Годунова я просто пожалел. Не став убивать на
месте. Оставшаяся у меня тьма перетекла в него, и я понятия не
имею, сколько Годунову осталось жить. В том, что он умрёт, я не
сомневался.
— Ты боишься того наказания, что для тебя приготовил император?
Не стоит. Он уже всем показал, что полностью одобряет наши
действия. Я даже всерьёз начинаю задумываться над тем, что именно
подобных действий и ждали с нашей стороны.