Фиолетовые огоньки на такелаже мигнули и
погасли. Игорь зажмурился, горло саднило от крика. Волоски на
руках, и, кажется, на голове наэлектризовались и стояли дыбом.
Ещё вспышка, и сразу же - удар грома.
Молния прошила воздух совсем рядом, так что Игорь увидел сияние
разряда сквозь сомкнутые веки. "По кораблю бьёт, - отстранённо, в
спокойствии отчаяния подумал он. - Мы сейчас мишень. Одинокое
дерево в пустыне. В вилку взяла. Сейчас попадание..."
Третий разряд пришёлся по мачте. Как
будто разом зашипела сотня кошек. Игорь не понял, открыл он глаза,
или нет - всё было видно, как днём.
По мачте скользнул огненный бич.
Громовой удар сотряс корабль от марса до киля. Даже концерт
популярной рок-группы в первых рядах не смог бы так сотрясти
внутренности человека.
Стойки фальшборта вдруг вспыхнули, их
круглые навершия засияли, как лампы. Засветились части рангоута,
ванты; распорки мачты засияли чистым синим огнём. Площадка марса
ярко светилась, плавно описывая круг в небе, выжигая сетчатку
ослепительным росчерком. Последнее, что увидел Игорь - огненный
кругляш штурвала, и свои горящие, сжатые на рукоятках пальцы. Потом
он уже не видел и не слышал ничего.
***
Ритмично покачивалось офисное кресло,
ласковый голос Эльзы, секретарши, настойчиво уговаривал выпить ещё
чашечку кофе, электрик Петрович, почему-то развалившийся на
хозяйском месте, скрипуче ругался незнакомыми словами...
Игорь открыл глаза.
Светило солнце. Багрянец заката - или
восхода - протянул длинные тени через палубу. Корабль плавно
покачивался, на марсе мачты сидела чёрная птица и деловито чистила
клюв. Доски палубного настила высохли на солнце и приятно грели
спину. Спину?
Игорь подскочил на месте. Он сидел на
корме возле фальшборта. Колесо штурвала, совершенно пустое, плавно
покачивалось вместе с судном, и выглядело вполне мирно. Ничего от
недавнего неправдоподобного сияния, просто колесо и потёртые
рукоятки.
Как это случилось, значит, он теперь
свободен? Игорь ухватился за стойку фальшборта и поднялся на ноги.
Солнце грело сквозь одежду. Влажные волосы прилипли ко лбу, кожа,
изъеденная морской водой, чесалась.
Он осмотрелся. Палуба, отмытая штормом,
блестела как новенькая. Мягко круглились шары стоек, обвисший
треугольник паруса лениво шевелился от слабого ветерка, и контур
женской головы со змеиными волосами был почти незаметен.