осталась абсолютно лысой, утопая в
снегу. Вероятно, этокакой-то перевал, обходить его справа не
вариант — там море, а слева — еще неизвестно какой крюк придется
делать.
— Готова? — Ната кивнула, но вид у
нее был загнанный. На минуту я почувствовал угрызения
совести, что шел так быстро и долго, что даже сам выдохся. Но, с
другой стороны, оставленный без наказания проступок порождает
множественные проступки.
— Нам придется подниматься,
неизвестно, какой крутизны второй склон: он может быть
пологим, а может являться границей фьорда. В таком случае, нас
встретит обрыв, и нам придется возвращаться обратно. Поэтому очень
внимательно смотри под ноги, любой камешек на продуваемом гребне
горы может увлечь в пропасть. Будем надеяться, что это просто холм,
и мы не выйдем к фьорду.
Ната молча выслушала мои слова и
кряхтя поднялась, закидывая вещмешок на плечо. Оба наших вещмешка
сильно похудели и облегчились, но даже килограмм груза мешал.
Оглядевшись по сторонам, я заметил поросль какого-то дерева:
пришлось серьезно поработать ножом, прежде чем получилось два
посоха.
— Для устойчивости при подъеме, —
вручил я девушке двухметровую жердь, — не выкидывай,
она нам понадобиться, когда пойдем среди болот.
Начался подъем: на первый взгляд,
достаточно пологий, но идти по нему было тяжеловато.
Когда вышли из лесного массива, идти стало легче: на голой части
холма толщина снега минимальная, потому что ветер его
сдувал, ноги утопали не больше, чем на глубину подошвы. Длина этого
склона до вершины оказалась под километр: с замиранием сердца я
вышел на гребень, боясь увидеть внизу море, но это
оказался не фьорд, а самый обычный скалистый холм,
правда, южная сторона была заметно круче и лишенной
растительности до самого подножия.
Спуск выдался значительно труднее, от
попыток удержать равновесие болели икроножные мышцы. Дважды Ната
начинала сползать вниз по склону не выдержав крутизны. Приходилось
бросаться на склон плашмя и ловить ее то за ногу, то за медвежью
шкуру. Отдышавшись, показал, как правильно ставить палку чуть ниже
себя и под углом, чтобы «посох» выполнял роль якоря. На спуск ушло
больше времени, чем на подъем. Внизу у подножия шел распадок, за
которым начинался подъем на второй холм. И снова,
северная часть склона почти до самой верхушки