Да уж, оказывается, не только местные следователи умеют
совершать грубые, совершенно непростительные ошибки. Я тоже,
казалось бы, умудренный знаниями двадцать первого века, в то же
время опростоволосился, как школьный мальчуган. Стоял спиной к
преступнику, не спросил, обыскали ли их и забрали ли все имеющееся
оружие.
Впрочем, времени на сожаления почти не осталось. Офицер, в грудь
которого вонзили острое лезвие ножа, со стоном повалился на пол.
Мой первый собеседник оживился и радостно улыбнулся мне, будто
увидел родного брата:
— Ну что, ваше благородие, теперь поиграем в нашу забаву, как
думаешь?
Поскольку спорить с людьми, держащими у твоей шеи бритвенно
острый нож довольно-таки вредно для здоровья, вреднее даже, чем
выкурить пачку не фильтрованных сигарет, мне не осталось делать
ничего другого, кроме как осторожно кивнуть и прохрипеть:
— Поиграем, поиграем, только ты не волнуйся, хорошо?
Лезвие у моего горла чуть дрогнуло, но так и осталось прижатым.
Вредно, очень вредно, куда уж вреднее?! Наши же арестанты принялись
задавать вопросы, очень неудобные и несвоевременные.
— Ты теперь скажи, ваше благородие, чего ты в будущее не
прыгнешь, а? — сипло спросил второй, тот, что продолжал стоять
сзади. — Позови оттуда своих дружков, летающих на железных птицах и
ездящих на железных коробках.
Офицер продолжал ворочаться на грязном полу, а вокруг него уже
натекла лужа крови. Кутузов же молчал, взирая на нас от дверей и
хлопая круглым глазом. Ну, что же ты стоишь, генерал, если не
помогаешь, то хотя бы выскочил из комнатки и позвал на помощь. Я бы
за это время как-нибудь уж отвлек бы этих героев от своей персоны и
протянул до подхода подкрепления.
Но нет, видимо, старик растерялся и стоял, словно каменный
истукан, проглотив язык от страха. Ладно, придется действовать
самому, что уж тут поделать, как говорится, не ты, так кто же?
— Ты чего-то путаешь, дружок, — аккуратно сказал я, стараясь не
делать резких движений. — Какие железные птицы, какое такое
будущее? Что вам там Егор наплел про меня, совсем голову
задурил?
Мои слова ой как не понравились наемникам. Лезвие ножа еще
глубже вдавилось в кожу, так что я уже решил, что сейчас тоже буду
валяться на полу, захлебываясь собственной кровью.
— Это ведь ты сейчас нам голову морочишь, ваше благородие! —
сказал бандит сзади. — Говори, как ты это делаешь и не томи, у меня
терпение заканчивается, только и осталось, что тебе горло
вспороть.