- Эй, дядя! – крикнул Куш, приветственно поднимая шапку, –
подвести?
«Дядя» оторопело поглядел на них с Хоржем, сообразил, что к чему
и деловито спросил:
- До города?
- Ну дык! – Хорж закивал, демонстрируя в улыбке все оставшиеся
полтора зуба. – До города, едрить его в ноздрю!
- Полтина серебром.
Это было втрое дороже, чем брал кучер на общей повозке, но
меньше, чем драли местные лихачи. Приезжий явно разбирался в
тонкостях местной политики ценообразования. Куш уважительно хмыкнул
и отрезал:
- Целковый!
Завязался спор, завершившийся разгромной победой братьев,
выцыганивших у клетчатого господина полтину и полтабакерки
ароматного, явно дорогущего табаку. Толстячок взобрался на телегу
и, положив ноги на мешки, выудил из ближайшего к нему тюка копченую
воблу, тут же принявшись ее чистить. Хорж крякнул, но смолчал.
Расправившись с воблой, сударь «в клеточку» набил трубку
табаком, чиркнул о борт телеги спичкой и, затянувшись, сладко
зажмурился. Куш подумал, что их попутчик похож на раздобревшего за
лето ленивого бобра, щурящегося на солнышке. Он почесал затылок и
решил попробовать завязать вежливый разговор:
- Э-э-э-м.. Погода нонеча дрянная. И какого лешего вы к нам в
такую глушь-то ввалились, господин хороший? Или как вас там по
батюшке величать?
Господин отреагировал странно. Он воскликнул «точно!», хлопнул
себя по лбу, и, распахнув свой необъятный саквояж, принялся в нем
копаться, выкладывая на грязный пол телеги предметы, при виде
которых глаза у братьев полезли на лоб.
Первым на свет божий появилось загадочное устройство, похожее на
помесь секстанта, песочных часов и пружинного арифмометра, явно
занимавшее в саквояже большую часть свободного места. За ним
последовали: портки в светло-зеленый горошек, шестизарядный
револьвер, толстая тетрадь в клеенчатой обложке, жестяная
бутербродница, чучело рыжего кота на подставке красного дерева,
деревянный ящик, в котором что-то стеклянно звенело и
перекатывалось, две пары лайковых перчаток лимонного цвета и,
наконец, толстое портмоне из свиной кожи из которого толстячок
достал картонный прямоугольник размером с ладонь, полюбовался им
некоторое время, и с гордым видом протянул Кушу. Тот взял картонку
и молча принялся ее изучать.
Это была плохо сляпанная визитка – Куш уже видел такие у
адвокатов и урядников. На клочке картона чернел коряво намалеванный
гвоздь, поверх которого шла надпись: