- Господин Фигаро, а Вы никогда не подумывали о переводе в
Коллегию при Университете Метафизики? По-моему Ваша работа в ДДД
никого особо…
- Нет, – жестко отрезал следователь. – Но я благодарю Вас за
любезное приглашение. Моя работа, которая, как Вы совершенно
справедливо заметили, никого и не особо, не оставляет мне столько
свободного времени. Поэтому я просто задам Вам один-два вопроса и
скромно удалюсь. Во-первых: не показалось ли Вам, что поведение
госпожи Мари в последнее время стало… несколько необычным? К
примеру, беспричинная нервозность, депрессии…
- …головные боли, нездоровый цвет лица, плохой аппетит,
нарушения сна?
- Вот именно.
- Нет. Никаких признаков псионического воздействия на Мари я не
заметил.
- Я всего лишь пытаюсь учесть все возможные варианты, –
извиняющимся тоном произнес следователь. – А никаких странных писем
она не получала? Или, может быть, были странные посетители?
- Я не заглядываю в ее корреспонденцию. А что до посетителей…
Нет, вроде бы, ничего такого… Ах, да! – он хлопнул рукой по лбу, –
Был один смешной тип, который хотел встретится с Мари, но она в тот
момент работала с документами в городском архиве. Разумеется, по
моей просьбе.
- Какой еще «смешной тип»? – Фигаро навострил уши.
- Да какой-то историк. По крайней мере, он называл себя
историком из… Черт, не могу вспомнить. Хотел обсудить с Мари ее
последнюю статью, уточнить какие-то моменты. Я сказал ему, что все
работы госпожи Кросс издаются под моей редакцией, и он вполне может
обсудить со мной все, что его интересует, но он хотел поговорить
именно с Мари… Чудной тип, упертый, как осел.
- Как он выглядел?
- Ну… Лет под пятьдесят. Гладко выбрит, волосы с проседью… Ничем
не примечательное лицо. Цвет глаз не помню; он все время прятал
лицо под шляпой. У него была совершенно замечательная шляпа – такой
себе колпак с широченными полями. Одет был… кажется, в черное
пальто. Потертое такое… А почему Вы спрашиваете? Это важно?
- Может и не важно. – Фигаро потер пальцами виски. Голова
начинала понемногу побаливать, как это всегда бывало у него под
вечер. «…Вечер – нежити пора, марш, ребята, со двора…» – А что
потом?
- Да ничего. Я сказал, что если ему так уж необходима Мари, то
он может подойти вечером, после шести. Он поблагодарил и ушел, но
так и не вернулся.