- Конечно, товарищ генерал армии. Вы,
товарищ Стольнин, получите особое задание в одной стране…
- В, мать ее, Бразилию поедешь, -
перебил полковника Ледников.
- Я? Но зачем?
- Это, Стольнин, тебе еще расскажут.
А пока – свободен. Иди, отдыхай. У тебя предстоит напряженная
неделька. А то может и две. Так что шуруй.
- Так точно, товарищ генерал армии, -
отдав честь, старший лейтенант вышел из кабинета, где его уже ждал
офицер из НКВД. Знаком показав Василию, чтобы тот следовал за ним,
энкавэдэшник отправился к выходу. Все еще удивленный Стольнин
отправился вслед. Его ждала специальная база в Подмосковье и недели
усиленных тренировок…
19 апреля 1942 года.
Г. Дебрецен, Венгрия
- Саня, держись!! Держись, понял! Не
смей помирать! – рядовой Алексей Тлиев с бессилием смотрел на
раненого товарища, находящегося, казалось бы, так близко – всего-то
десятка полтора метров. Вот только эти метры простреливались парой
пулеметов и минимум десятком винтовок. Потому любая попытка
высунуться из-за угла дома могла привести к фатальному знакомству с
десятком-другим пуль.
Раненый солдат не добежал до
спасительного угла всего пару метров и теперь лежал за мусорным
контейнером, набитым камнями обрушившейся стены. Этот долбанный
Т-образный перекресток стал серьезным препятствием для одной из рот
батальона.
Васильев за последние месяцы видел
такое уже не раз. Получив на днях звание майора, он совсем этому не
радовался. Пройдя с боями половину Румынии, войска Третьего
Украинского фронта буквально ворвались в Венгрию. Среди этих войск
была и дивизия, в которой воевал Леонид.
Но сейчас его мысли были совсем не об
этом. На этот раз надо все же попытаться спасти солдата.
- Охлопков! – майор знал, кого надо
звать. Якут был одним из лучших бойцов батальона, если не
лучшим.
- Я!
- Живо найдите мне пару покрышек. И
еще чего-нибудь чадящего.
- Дымовой завесой будем улицу
прикрывать?
- Да. Исполняй.
- Есть, - вскинув руку к голове,
старший сержант умчался искать покрышки, прихватив с собою
несколько солдат.
Вернулись они довольно быстро,
прикатив с собой даже не две, а все четыре шины.
Охлопков аккуратно плеснул внутрь
бензина. Тлиев и еще один солдат грузинского вида, фамилии которого
Васильев не помнил, поднапрягшись, катнули шину на середину улицы,
что вызвало еще один шквал выстрелов.