Напарник, молча опустившись на колени перед последним
пристанищем усопшей, вгляделся
в застывшую маску лица с разгладившимися, но еще заметными
морщинами:
– Сутки, максимум, – тихо зачем-то уточнил он и спросил, – Это
она, Борисыч, да? Та, про кого нам говорили в институте? Софья
Петровна Салемская?
– Она, вроде, – растерянно отозвался фельдшер и, присев рядом с
коллегой, невесть зачем вытянул из разгрузочного жилета
дистанционный кардиомонитор-фиксатор.
Напарник, не оборачиваясь, осторожно накрыл ладонью уже
направленную в грудь старушке руку с аппаратом и покачал
головой:
– Нет смысла. Констатируй. Пойду СТРАЖ-а вызову, оформлять
надо...
Не дождавшись ответа, он накинул на шею шнур фонендоскопа и
вышел в коридор, тут же торопливо заговорив о чем-то в наушник
коммуникатора. Борисыч остался один. Слегка помедлив, он оглянулся
на закрывшуюся за напарником дверь и осторожно щелкнул замком
черного ящичка с символикой «Спаса» на боку.
Треск разрываемой упаковки стерильных перчаток. Шелест
рассыпающихся страниц истрепанной временем тетради. Мягкое падение
руки, отошедшей от окоченения, на вытертую добела ткань тахты.
Светлые старческие глаза смотрят слишком живо, чтобы быть мертвыми
и он, вдруг испугавшись чего-то, опускает дряблые веки неверными
пальцами. А после осторожно поднимает потрескавшуюся обложку, жадно
вчитываясь в поблекший текст.
"Дневник Сонькиных измышлений"
(приписка ниже: "Вряд ли кто-то это прочитает, но я все
равно запишу. Пусть будет!")
День первый.
Четвёртые сутки в "Гарцующем пони"… Вернее, четвертая неделя
самоизоляции, после четвертой, особо яростной вспышки эпидемии.
Как-то слишком много четверок на один квадратный метр. Один из
свежевыявленных учеными вирусов, доканывающий нас уже второй год,
совсем с дуба шлепнулся, мутировал во все стороны сразу и вокруг
теперь демон знает что.
По улицам бродят толпы бывших людей. Воняют, разлагаются(нет),
шипят, визжат и предаются прочим радостям девиантного поведения.
Детский сад на Хеллоуин, черт его дери. Если не знать, что
предшествовало этому бардаку, происходящее кажется даже смешным.
Только, вспоминая творившийся за окнами беспредел, смеяться мне
как-то не хочется.
Все эти пафосные объявления с экранов телевизоров о том, что
вакцина уже ищется и почти готова, что новый штамм намного менее
опасен, нежели все предыдущие, что вместе мы все одолеем, главное,
подождать... Это было всего месяц назад. А кажется, что прошла
целая вечность, холодная, липкая и отчетливо отдающая смрадом
гниющих тел.