Много дней утекло с тех пор, как Онисе и Маквала расстались друг с другом, и оба они в эти дни разлуки копили печаль в своих сердцах. Они научились скрывать свои чувства, и теперь, когда они остались вдвоем лицом к лицу, стало им еще тягостней. У обоих было о чем рассказать друг другу, оба они, как все влюбленные, таили в душе обиду друг на друга, и им хотелось излить ее во взаимных упреках. Слова подступали к горлу, но непомерное волнение сковывала губы, и невозможно было нарушить молчание.
Маквале казалось, что сердце Онисе давно отдано другой, – ведь отошел же он от нее и даже в беде не протянул ей руку. Так же думал и Онисе: если Маквалу склонили выйти замуж за другого, значит, она и любит того, другого, больше, чем его.
Так сидели они долго, опустив головы, как два врага; и только отрывистое, учащенное дыхание выдавало их непостижимую душевную бурю.
Вдруг невольный крик отчаяния вырвался у Онисе:
– Маквала! Давно я не видел тебя, не слыхал о тебе ничего… Скажи, как ты живешь?
– Что мне? – с горькой улыбкой отозвалась Маквала, пожав плечами. – У меня муж, хозяйство.
– Значит, счастлива? – голос Онисе задрожал. Он поднял на нее глаза, заглянул ей в лицо и, сразу весь поникнув, тихо сказал: – Дай тебе бог!.. А для меня все исчезло, все умерло, жизнь стала мне ненавистна!.. Ну, что ж, будь хоть ты счастлива!
Женщина взглянула на него, и что-то невыразимо томительное закипело у нее в груди, поднялось к горлу, перехватило дыхание. Дрожащей рукой схватилась она за ворот платья, с силой оттянула его, сорвала застежку. Ей казалось, что ворот давит ей горло, не дает дышать.
Они молчали. Онисе взял рог, наполнил его аракой и выпил весь залпом, чтобы оглушить себя. Женщина взглянула на него с тоской.
– Почему смотришь на меня? – спросил Онисе, устремив на нее помутившийся взгляд.
– Не надо пить так много! Убьешь себя, – с горечью сказала Маквала.
– Ну и что ж? Пускай убью! – он провел по лбу рукой. – Разве жалеешь меня?
– О, ведь я – человек!
– Да, конечно, ты – человек! Оба снова замолчали, поникли.
– Маквала! – не выдержал Онисе, – скажи мне что-нибудь!
– Что мне сказать тебе? – печально отозвалась Маквала.
– Ты раньше много со мной говорила! Много мне сулила!
– То было раньше, все изменилось теперь.
– Зачем же ты меня поманила? Зачем околдовала? Чтоб потом сбросить меня прочь со своей дороги!.. Не любила, смеялась надо мной, – верно?… Что ты ответишь богу?