Ибелин возразил:
— Знаете, мессир, когда я слышу о походе на Тибериаду, то сразу
вспоминаю про неудачную попытку наших дедов отвести опасность от
Иерусалима. Если помните, тогда на Саладина вышли тоже из Акры, где
собрались войска, а двигались именно маршем по направлению к
Тибериаде. В тот раз лучшие люди королевства тоже приняли решение,
подобное тому, которое предлагаете сейчас вы. Но, все мы помним,
как плачевно тот поход закончился для христиан разгромом при
Хаттине. А потому я не считаю, что нам стоит повторять ту досадную
ошибку. Не лучше ли сначала устранить более мелкие угрозы, вроде
того же Халеда, а потом уже думать о том, как отбивать у сарацин
наши города обратно? Да и почему именно Тибериада? Не лучше ли
тогда пойти на Кесарию? Или отбить обратно Библ?
— Все очень просто, Жан. Тибериада не разграблена, а наши
города, те же Кесария и Библ, лежат в руинах. И мои люди жаждут
мести. Кроме того, им нужно восполнить свои ресурсы за счет
противника, а для этого нужно разграбить какой-нибудь город, —
цинично объяснил барон.
На что Ибелин произнес твердо:
— Я понимаю, Филипп, что наемные воины хотят наживы. Но,
истинные христианские рыцари не могут руководствоваться такими
неблагородными целями. А потому ставлю вас в известность, что на
рассвете мы с тамплиерами атакуем войско Халеда. Если вы не хотите
участвовать в этой атаке, то и не участвуйте. Если вы опасаетесь
погибнуть в этом бою, то дело ваше.
Кем Монфор не был, так это трусом. Ибелину удалось задеть его
самолюбие. Глаза его сверкнули при свете факелов, развешанных по
стенам. И он проговорил:
— Вы не за того меня принимаете, Жан. Я не боюсь погибнуть в
бою, а опасаюсь того, что сарацины перебьют всех вас. И вы глупо
погибните, не принеся государству никакой пользы.
— Ну, тогда помогите нам. Если мы ударим вместе, то Халед не
устоит. Все его три тысячи бойцов не стоят и одной нашей неполной
тысячи. Большая часть его войска сразу кинется врассыпную, — сказал
Ибелин.
— Я так не думаю. Сарацины в последнее время набрались
храбрости, — проговорил Монфор.
— Вы правы. Чем больше враги видят нашу слабость и разобщение,
тем больше храбрости они набираются. А потому нужно показать им,
что мы по-прежнему едины и сильны, чтобы они снова начали нас
бояться, — сказал Ибелин.