Вообще-то разведка сарацинских позиций представлялась Грише
делом опасным, потому что за любым поворотом их могли подстерегать
вражеские засады. Родимцев решил для себя, что тогда уж лучше
смерть, чем позорный плен. В любом случае, узнать точное
расположение врага прежде, чем атаковать, им было необходимо. И,
конечно, Григорий ругал себя, что не выслал разведку засветло, а
теперь приходилось разведывать расположение противника самому. Но и
ночь сулила определенные преимущества. Темнота достаточно надежно
скрывала лазутчиков. В то же время, луна давала достаточно света,
чтобы разглядеть сарацинский лагерь.
Григорий старался ступать осторожно вслед за Мансуром. Он
почему-то доверял этому парню, хотя, при здравом рассуждении,
Мансур был перебежчиком, а значит, мог совершить еще одно
предательство, заведя христианского рыцаря, да еще и командира
отряда тамплиеров, во вражескую ловушку. Вот только Григорий нутром
чувствовал, что парень не сделает этого. Похоже, соплеменники
насолили ему больше, нежели христиане. Впрочем, мама у этого
полукровки тоже христианкой была. Может, все дело в этом, и парень
просто решил отомстить за мать? Не зря же он в орденскую книгу
сержантов Мишелем записался, как его назвала мама? Как бы там ни
было, а Родимцев чувствовал, что оруженосец его не подведет.
— Если пройдем вокруг леса, то сможем выйти в тыл Халеду, —
сказал Мансур.
— Ладно, пошли вокруг, — кивнул Григорий.
Если от скальной площадки на дороге, откуда они спустились, до
водопоя расстояние по прямой не превышало километра, то путь вокруг
горной котловины, заросшей лесом, оказался значительнее длиннее.
Они блуждали не меньше часа, пока не вышли к ручью значительно ниже
водопоя. От этого места они начали красться вдоль потока в
направлении против его течения, не переходя ручей и оставаясь в
лесу. Стараясь, чтобы их не заметили с дороги.
Вскоре они добрались до вражеского лагеря, который расположился
между противоположным берегом ручья и дорогой. Сарацины не особо
скрывались. Они запросто жгли костры недалеко от своих палаток и
жарили на огне шашлыки. Запах паленой баранины наполнял воздух над
всей округой. Вокруг лагеря ходили часовые с саблями наголо. А на
дороге патрулировали конные разъезды. Подобраться к палаткам
незамеченными было невозможно.