В нашей реконструкции объяснение всему этому следующее. Болгары, пришедшие на Балканы в результате османского-атаманского завоевания, в XV веке просто были русскими. И говорили, естественно, на старо-русском языке. До XVII века связи Балкан с Русью оставались очень тесными. Поэтому язык долго оставался практически одним и тем же. Что мы и наблюдаем, кстати, в отдаленных друг от друга частях России.
Конечно, для других областей Великой Империи, которые оказались более прочно изолированными от Руси-Орды, ситуация могла сложиться по-иному. В этой связи отметим следующее. Вероятно, язык медленнее всего меняется там, где он зародился. Здесь – большие массы однородного населения, язык эволюционирует медленно. Но вот отдельная языковая группа, оказавшаяся вдали от родины (например, атаманское войско), попадает в чуждую лингвистическую среду. И естественно, ее родной язык начинает принимать новый вид существенно быстрее под влиянием иноязычного окружения. Вероятно, нечто подобное произошло с ордынскими войсками, пришедшими в XIV–XV веках в Египет, в отдаленные области Западной Европы, в Китай, Америку, Африку и т. д.
Мы уже говорили, что, насколько можно судить по доступным нам документам, старо-болгарский язык практически совпадает со старо-русским периода XVI–XVII веков. Во избежание недоразумений поясним, что мы говорим здесь именно о старо-русском, а не о церковнославянском языке. Последний отличается от старо-русского и является, по-видимому, мертвым литературным языком, предназначенным лишь для Священного Писания. Считается, что болгарские (или македонские) просветители Кирилл и Мефодий создали церковно-славянскую письменность именно для перевода священных текстов с греческого на славянский. Но из этого не следует, что болгары реально говорили на церковно-славянском языке и что старо-болгарский язык – это церковно-славянский.
И действительно, читая «Именники Болгарских Ханов», фрагменты старо-болгарских текстов, мы ясно видим, что язык этот – не церковно-славянский, а старо-русский. Вот, например, текст старо-болгарской добавки к Летописи Константина Манассии: «Ей царю всеми царствуяй, сицеваго приемшу светла и светоносна царе, великаго владыку и изряднаго победоносца, корене съща Иоана преизящнаго царе влъгаром Асене». Отечественный читатель, хотя бы немного знакомый с русскими текстами XVII и начала XVIII века, без труда поймет этот старо-болгарский текст как русский текст. Кстати, болгары названы в нем «волгарами» (рис. 8).