Придворное звание высоко ценилось Государем Николаем Павловичем. Всем известны необыкновенная милость и внимание императора с первых же месяцев царствования к знаменитому поэту нашему Пушкину, которого он впоследствии>78 пожаловал (по его чину титулярного советника) званием камер-юнкера. Милости этой окружающие поэта не поняли, не понял и сам он, находя, что его лета и заслуги позволяли ему претендовать на камергерский ключ. Некоторые насмешники подтрунивали над поэтом, имевшим более тридцати лет и ставшим, по придворному званию, товарищем знатных «юношей». Смысл Высочайшей милости выяснился для поэта>79, когда великий князь Михаил Павлович от души поздравил его с монаршей милостью. Растроганный Пушкин благодарил горячо великого князя и высказал Его Высочеству, что это первое поздравление серьезное и сердечное из числа им полученных. Оно и понятно. Великий князь, как брат императора, лучше других был знаком с Высочайшим воззрением на придворное звание, а масса публики, хотя и много прошло дней не только со времени облечения дитяти Бирона званием камергера, но и со времени оставления камергера Браницкого для окончания учения при матери, еще не отделалась от старых традиций, от которых столь энергично стремился отучить указ 3 апреля 1809 года.
Указ этот оставался в полной силе и при императоре Николае I. И при нем камергеры и камер-юнкеры, уволенные от службы, исключались из списка придворных чинов>80. Исключения из этого правила допускались чрезвычайно редко. Так, по особой Высочайшей милости камергеру князю Александру Михайловичу Горчакову>81 дозволено, несмотря на выход в отставку, оставаться в придворном звании >82. Придворное звание столь тесно связывалось с действительной службой, что даже лица, служащие по дворянским выборам и пожалованные придворным званием, сохраняли его лишь в течение службы своей по выборам, «пока несут дворянскую службу»>83. С 1847 года состоящих в придворном звании на службе членами Комитета Общества попечительного о тюрьмах в С.-Петербурге оставлять дозволено в придворном звании>84. При увольнении от службы из подлежащего ведомства придворные чины исключались из списка, по уведомлении же от начальств о поступлении вновь на службу через министра Императорского Двора испрашивалось разрешение о принятии вновь ко Двору.