Мой непредвиденный самовольный отпуск
продлился, к сожалению, недолго.
Чернецкий, поразив меня скоростью, не
свойственной бюрократической волоките, в течение двух дней оформил
необходимые документы, вероятно перетряхнув все свои связи. Я даже
немного расстроился, когда, открыв дверь своей квартиры, увидел его
на пороге. Хмурясь, начальник вежливо поздоровался и протянул мне
папку.
Мне не хотелось проверять бумажки,
стоя в холле. Поэтому я пригласил Чернецкого войти, подавив
неслабое внутреннее сопротивление.
Он некоторое время колебался.
– Не пойму я вас, – наблюдая за его
реакцией, сказал я. – То вы почти с боем пытаетесь прорваться на
мою территорию, то не решаетесь принять приглашение зайти в
гости.
– Не планировал я сегодня гостить, –
начальник был напряжен. – Торт не захватил.
Я сдержанно рассмеялся.
– Обойдемся как-нибудь без торта. Тем
более, что я не любитель сладкого.
Когда мы с Чернецким зашли на кухню,
за столом сидел Наф и увлеченно крутил в руках кубик Рубика.
– Добрый день, – он отвлекся, чтобы
поздороваться, а потом снова погрузился в свое занятие.
Пока я изучал документы и трудовые
договоры, Илья Владимирович внимательно приглядывался к мороку.
– И все же, – не выдержал, наконец,
он, – как вам удалось создать такого фантома. Он независим,
разумен, принимает самостоятельные решения.
Я оторвал взгляд от бумажек и
сказал:
– Давайте договоримся раз и навсегда.
Вопрос, как мне это удалось, я обсуждать больше не хочу. Считайте,
что это мой секретный авторский рецепт, делиться которым я ни с кем
не собираюсь.
А если на чистоту, то мне просто не
хотелось признавать, что я, также как и Чернецкий, был в полном
недоумении от случившегося. Кроме того, я не желал упоминать в
разговоре Диану. Неизвестно, чем может все закончиться, если
информация о нашем общем эксперименте дойдет до руководящей элиты
ангеров.
– Но согласитесь, мы должны понимать,
что от него можно ожидать, – так просто Илья Владимирович не
сдался.
– Я не вижу смысла вас убеждать, что
он безобиден. Вы все равно мне не верите. И все же скажу так: у нас
с ним очень сильная ментальная привязка. Я чувствую его помыслы и
намерения. – Я специально опустил тот факт, что и Наф может меня
считывать. – Внутренне он наивный любознательный ребенок, который
не понимает, почему его боятся. И могу сказать больше, он очень
хочет быть полезным, а вы от него шарахаетесь.