Мгновенно сориентировавшись, морок
стал действовать, максимально используя возможности каждого своего
тела. Желтоглазый Ниф-Ниф, перехватив ближайшее щупальце, впился в
него когтями, выпуская в шипящее существо сильную дозу яда. Наф-Наф
и Нуф-Нуф бросились отдирать кровопийцу от обессилевшего тела
демона. Но тварь оказалась изворотлива и сильна. Гибкими
конечностями она раскидала нападавших. И лишь ядовитому удалось
удержаться за счет крепких когтей, воткнутых в тело хамелеона.
Существо пыталось его сбросить, мотая щупальцем и ударяя фантома о
стены. Но тот упорно держался, все больше усиливая концентрацию
выпускаемого яда.
Когда тварь, наконец, поняла, что
угроза от нападавшего Ниф-Нифа нешуточная, она рывком отбросила
тело хозяина и яростно набросилась на впившегося в нее морока. С
невероятной скоростью и силой щупальца скрутили его, а потом сжали
так, что послышался хруст ломающихся костей. От боли ядовитый
застонал, а остальные, почувствовав его агонию, ринулись на помощь.
Но было уже поздно…
Единое сознание фантома ощутило
тлетворную волну смерти, исходящую от умирающего, и тут же обрубило
связь с гибнущим собратом.
Потеря оказалась невероятно
болезненной. Оба оставшихся в живых тела фантома синхронно
закричали. А на их лицах отразилась одинаковая гримаса муки.
В ожесточении морок вновь попытался
атаковать тварь. Однако смысла в этом уже не было. Яд сделал свое
дело. И сейчас существо дергалось в конвульсиях, продолжая сжимать
щупальцами бездыханное тело желтоглазого.
Гибель части себя отозвалась в едином
сознании морока глухой печалью. Он больше не хотел чувствовать
смерть. Ни свою, ни чужую. Но его желание было неосуществимо. Он
понял это явственно, как только увидел бесчувственного хозяина.
Тот, кто его создал, умирал. Его дыхание было слабым. Бледное лицо
осунулось, а сердце стучало, как бешеное, то и дело сбиваясь с
нормального ритма. Вместе с кровью тварь вытянула из него
практически всю энергию, восполнить которую своими силами хозяин
уже не мог.
Фантому очень не хотелось умирать во
второй раз, но бросить своего создателя он не мог.
– Моя жизнь – твоя, - тихо
прошелестел красноглазый Нуф-Нуф, а потом склонился над неподвижным
телом демона и вспорол вену на своей руке. Кровь, выступившая на
светлой коже морока, свободно потекла по его запястью и пальцам,
превращаясь в легкую полупрозрачную струю, словно состоящую из
многочисленных частиц цветочной пыльцы. Она была наполнена
жизненной энергией. И фантом делился ею, отчетливо понимая, что ему
остались считанные минуты.