— Ага, — сказала я без всякой веры в то, что все ордена
прекратили свою опасную деятельность.
— И потом, — рассуждал Мадс, — если это солнце ты видела у самой
Кьяры, то очень сомневаюсь, что это один из преступных орденов.
Сама подумай, чтобы официальная любовница Бальтазара Тоссы была
одной из мятежниц? Он в молодости очень боролся с орденами.
Я задумалась. Быть на виду иногда означает оставаться
незамеченным. И как я успела убедиться, Бальтазар Тосса весьма
успешно манипулировал словами. Он говорил одно, делал другое,
планировал третье. Но этими выводами я не спешила делиться с
Мадсом.
— Я вижу ее не первый раз, так что, возможно, мертвячка снова
явится.
Время. Оно все расставляет по местам.
Солнечный свет падал на белый мрамор, и казалось, что зал сделан
из сахара. Белый пол, белые стены, белый потолок сверкали и
искрились. Пространство было настолько ослепительным, что делалось
больно глазам.
Йотун стоял в центре, сложив руки на груди. Руна на кольце
зловеще мерцала красным, а черные одежды как будто притупляли
сияние. Вокруг колдуна образовался островок спасительной тени.
Раздался мелодичный звон. Он наполнял воздух, пробирал до костей
и плыл по залу, многократно отражаясь от стен.
Едва заметная белая дверь отворилась, и в зал потянулась
вереница троллей. Впереди шли трое в темно-синих мантиях, за ними
еще трое в темно-зеленых. Цвет мантий светлел с каждой входящей
тройкой. Их было много. Они заполнили все пространство, которое
теперь рябило и пестрело, но в то же время в этом был странный
порядок.
Последним вошел… Люк, одетый в белое. Его причудливые татуировки
на руках, извивающиеся крылатые змеи, были выставлены на всеобщее
обозрение. Казалось, что рисунок живой и мифические монстры
скользят по коже, обвивают предплечья.
Тролли окружили Йотуна. Тот стоял неподвижно, его лицо казалось
высеченным из камня. Ни тени чувств или эмоций. Люк неторопливо
подошел к Йотуну и встал напротив.
Тогда бесстрастная «маска» на секунду дрогнула. Всего мгновение,
его лицо приобрело очень человеческое выражение. Ярость. Бессильная
ярость — вот что это было.
Все собравшиеся молчали.
Йотун принялся стягивать кольцо, оно сидело плотно, поддавалось
нехотя. Возникла неловкая пауза и по залу прокатился ропот, который
немного нарушил торжественность момента. Но наконец-то кольцо
поддалось, и на пальце Йотуна осталась светлая, почти белая полоска
кожи.