– Завтра в Кранберри будет ярмарка, – как бы между прочим сказал он, стаскивая тяжелые мокрые сапоги. – Не хочешь поехать?
– Дождь льет как из ведра! – я подала ему сухую рубашку, заботливо прогретую у камина, любуясь его стройным сильным телом.
– Завтра будет солнечный день, – заметил Джон с присущей всем здесь способностью по малейшим приметам безошибочно определять погоду. – К тому же ты нигде, кроме поместья, не бывала, а места здесь очень красивые!
– Мне нечего надеть! – сделала я последнюю попытку, на что он лишь рассмеялся.
– Все одеваются на ярмарку просто, уверен, наверху что-нибудь найдется!
Вечером я долго ворочалась с боку на бок. Меня наполняло предвкушение праздника. Как долго в моей жизни было одно горе, сперва острое и отчаянное, потом постоянное, омрачающее малейшую радость. Но мне всего семнадцать, и я радовалась, как дитя, предстоящему празднику!
Джон оказался прав, небо с утра было яркое и безоблачное, солнце уже высушило дорогу, воздух звенел от жужжания пчел и стрекота цикад. Он был в простой белой рубашке и брюках. Я нашла еще вечером в сундуке наверху целый ворох пестрых юбок и просторных белых блуз. Сперва я хотела оставить свою траурную черную юбку из плотной жесткой ткани, но передумала. Сегодня я буду веселиться! Я спустилась вниз, шелестя широкой яркой юбкой, белая кружевная блуза была в моде, наверное, лет двадцать назад, но мне она все равно нравилась! Взгляд Джона загорелся, когда он увидел меня.
– Ты выглядишь, как миленькая молоденькая селяночка! Придется не отпускать тебя на ярмарке ни на шаг!
Я зарделась от этого простого комплимента. Сегодня будет превосходный день!
На поле, отведенном под гуляния, было людно, несмотря на ранних час. У входа стояли простые деревянные столы, на которых были разложены товары. Мы обошли овощи и спелые яблоки, у прилавка со сдобой мы купили себе сладких булочек с молоком, и съели их прямо на улице, обжигая пальцы и смеясь. Потом Джон повел меня смотреть лошадей. В Кранберри была своя конюшня, но я не представляла, что здешние любители выращивают таких прекрасных лошадей! Животные были привязаны в загоне, им было тесно и жарко, они кусали друг друга и беспокойно ржали. Мне сразу приглянулся угольно-черный жеребец с сильными длинными ногами. Он злобно косился на людей и прядал ушами. Я подошла к нему, не испытывая ни страха, ни колебаний. Я стояла рядом, едва доставая ему до холки, и нежно, успокаивающе поглаживала беспокойное животное по гладкому черному боку. Он только дрожал крупной дрожью, но не делал попыток лягнуть или укусить меня. Джон и еще несколько человек с испугом смотрели, как я глажу животное.